Действие происходит в Италии, в приморском отеле.
Главные герои - американцы, семейная пара. Мужа зовут Джордж, имя его жены автор не упоминает. Муж лежит на кровати в номере отеля и читает книгу. Американка стоит у окна и смотрит в сад. Идёт дождь. На улице, под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с которого капает вода, спряталась кошка. Она старается сжаться в комочек, чтобы на неё не попадали капли дождя.
Американке жалко кошку и она хочет принести её в номер. Спустившись по лестнице, она замечает хозяина отеля, который почтительно кланяется. Хозяин отеля нравится американке. В его присутствии она чувствует себя «очень значительной».
Американка вместе со служанкой выходят на улицу, под дождь, но кошки уже нет. Американка возвращается в номер. Джордж, на секунду отрываясь от книги, спрашивает, куда же девалась кошка.
«Мне так хотелось её, - отвечает американка - Не знаю почему, но мне так хотелось эту бедную киску. Плохо такой бедной киске под дождём». Но муж не слушает, он снова углубился в чтение.
Жена садится перед зеркалом и говорит, что хочет сменить прическу, хочет есть за своим столом, хочется иметь свои ножи и вилки, хочет свою кошку, которая бы сидела на коленях и мурлыкала, когда её гладят.
Муж безразличен. «Замолчи. Возьми почитай книжку!» - вот его ответ на просьбы жены.
Стучат в дверь. На пороге служанка крепко прижимает к себе большую пятнистую кошку, которая тяжело свешивается у неё на руках. «Простите, - говорит она - Хозяин гостиницы посылает это синьоре».
© Алексей Невский
События происходят в приморском отеле Италии, где остановилась американская семейная пара. Муж — Джордж — полулежал на кровати в комнате и читал книгу, его жена смотрела в сад, стоя у окна. На улице шел дождь, а под самыми окнами их номера, пытаясь спрятаться от капель под столом зеленого цвета, сжималась в комочек кошка.
Американка почувствовала жалость к несчастному животному и решила принести его в комнату. Проходя через вестибюль, она поздоровалась с хозяином отеля. В ответ на приветствие он почтительно поклонился ей. Американка поймала себя на мысли, что ей нравится владелец отеля: рядом с ним она чувствует себя значительной и важной.
В поисках кошки американка и держащая над ней зонт служанка выходят на улицу, но кошки не находят. Вернувшись в номер, американка застает мужа всё в той же позе. Джордж, прервав на мгновенье чтение, спрашивает про животное. Его жена говорит о том, как ей хотелось забрать эту киску и как ей, должно быть, плохо под дождем. Муж уже не слушает, вернувшись к книге.
Американка, разглядывая себя у зеркала, мечтает о новой прическе, о своем столе, ножах и вилках, о кошке, сидящей на коленях и мурлыкающей. Но муж всё так же равнодушен: в ответ на просьбы жены он советует ей замолчать и почитать книгу.
Э. Хемингуэй
Кошка под дождём
Действие происходит в Италии, в приморском отеле.
Главные герои - американцы, семейная пара. Мужа зовут Джордж, имя его жены автор не упоминает. Муж лежит на кровати в номере отеля и читает книгу. Американка стоит у окна и смотрит в сад. Идёт дождь. На улице, под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с которого капает вода, спряталась кошка. Она старается сжаться в комочек, чтобы на неё не попадали капли дождя.
Американке жалко кошку и она хочет принести её в номер. Спустившись по лестнице, она замечает хозяина отеля, который почтительно кланяется. Хозяин отеля нравится американке. В его присутствии она чувствует себя «очень значительной».
Американка вместе со служанкой выходят на улицу, под дождь, но кошки уже нет. Американка возвращается в номер. Джордж, на секунду отрываясь от книги, спрашивает, куда же девалась кошка.
«Мне так хотелось её, - отвечает американка - Не знаю почему, но мне так хотелось эту бедную киску. Плохо такой бедной киске под дождём». Но муж не слушает, он снова углубился в чтение.
Жена садится перед зеркалом и говорит, что хочет сменить прическу, хочет есть за своим столом, хочется иметь свои ножи и вилки, хочет свою кошку, которая бы сидела на коленях и мурлыкала, когда её гладят.
Муж безразличен. «Замолчи. Возьми почитай книжку!» - вот его ответ на просьбы жены.
Стучат в дверь. На пороге служанка крепко прижимает к себе большую пятнистую кошку, которая тяжело свешивается у неё на руках. «Простите, - говорит она - Хозяин гостиницы посылает это синьоре».
Почему Онегин живет и не стареет? Этот вопрос действительно имеет место быть, потому что этот образ, во-первых, вышел из-под пера гениального писателя, признанного во всем мире. А ничто гениальное не теряет своей актуальности очень долгое время. Во-вторых, А.С.Пушкин описал в своем романе человека со сложным и противоречивым характером. Его нельзя отнести ни к «положительным», ни к «отрицательным» героям, а это значит, что образ его далек от схематичности и предстает перед читателем более жизненным. В-третьих, Евгений Онегин – литературный герой, который пополнил галерею «лишних людей», открыт
В рассказе "Тупейный художник" не случайно сопоставляются два необычных художника, и развитие сюжета предваряется рассуждениями повествователя о самом понятии "художник". "У нас многие думают, что "художники" - это только живописцы да скульпторы, и то такие, которые удостоены этого звания академиею, а других не хотят и почитать за художников... У других людей не так..." - с этого полемического захо да начинается первая главка рассказа. И дальше повествователь приводит несколько примеров, которые иллюстрируют, как именно понимают это слово "другие". Русский "тупейный художник" Аркадий, всматри
Роман И.С.Тургенева «Отцы и дети» был опубликован в 1862 году, а события, описанные в нем, относятся к 1859 году, к кануну крестьянской реформы, по отношению к которой прогрессивная общественность разделилась на две основных группировки. Это либералы, которые приветствовали реформы Александра II, и революционеры-демократы, которые проводили идею «крестьянской революции». В романе ко второму лагерю относится Евгений Васильевич Базаров. Это образованный, умный человек, сильный теоретик. Базаров называет себя нигилистом, ниспровергателем всех устаревших, с его точки зрения, авторитетов, социа
Тургенев не развертывает психологического анализа переживаний своих героев, как это делают его современники Достоевский и Л. Толстой. Он ограничивается самым необходимым, сосредоточивая внимание читателя не на самом процессе переживаний, а на его внутренне же подготовленных результатах: нам ясно, как постепенно возникает в Лизе любовь к Лаврецкому. Тургенев заботливо отмечает отдельные этапы этого процесса в их внешнем проявлении, но о том, что делалось в душе Лизы, мы только догадываемся. Не углубляясь в диалектику души своих героев, Тургенев, тем не менее, передает всю полноту их внутренней
Эрнест Хемингуэй
Кошка под дождем
В отеле было только двое американцев. Они не знали никого из тех, с кем встречались на лестнице, поднимаясь в свою комнату. Их комната была на втором этаже, из окон было видно море. Из окон были видны также общественный сад и памятник жертвам войны. В саду были высокие пальмы и зеленые скамейки. В хорошую погоду там всегда сидел какой-нибудь художник с мольбертом. Художникам нравились пальмы и яркие фасады гостиниц с окнами на море и сад. Итальянцы приезжали издалека, чтобы посмотреть на памятник жертвам войны. Он был бронзовый и блестел под дождем. Шел дождь. Капли дождя падали с пальмовых листьев. На посыпанных гравием дорожках стояли лужи. Волны под дождем длинной полосой разбивались о берег, откатывались назад и снова набегали и разбивались под дождем длинной полосой. На площади у памятника не осталось ни одного автомобиля. Напротив, в дверях кафе, стоял официант и глядел на опустевшую площадь.
Американка стояла у окна и смотрела в сад. Под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с которого капала вода, спряталась кошка. Она старалась сжаться в комок, чтобы на нее не попадали капли.
– Я пойду вниз и принесу киску, – сказала американка.
– Давай я пойду, – отозвался с кровати ее муж.
– Нет, я сама. Бедная киска! Прячется от дождя под столом.
– Смотри не промокни, – сказал он.
Американка спустилась по лестнице, и, когда она проходила через вестибюль, хозяин отеля встал и поклонился ей. Его конторка стояла в дальнем углу вестибюля. Хозяин отеля был высокий старик.
– Il piove, – сказала американка. Ей нравился хозяин отеля.
– Si, si, signora, brutto tempo. Сегодня очень плохая погода.
Он стоял у конторки в дальнем углу полутемной комнаты. Он нравился американке. Ей нравилась необычайная серьезность, с которой он выслушивал все жалобы. Ей нравился его почтенный вид. Ей нравилось, как он старался услужить ей. Ей нравилось, как он относился к своему положению хозяина отеля. Ей нравилось его старое массивное лицо и большие руки.
Думая о том, что он ей нравится, она открыла дверь и выглянула наружу. Дождь лил еще сильнее. По пустой площади, направляясь к кафе, шел мужчина в резиновом пальто. Кошка должна быть где-то тут, направо. Может быть, удастся пройти под карнизом. Когда она стояла на пороге, над ней вдруг раскрылся зонтик. За спиной стояла служанка, которая всегда убирала их комнату.
– Чтобы вы не промокли, – улыбаясь, сказала она по-итальянски. Конечно, это хозяин послал ее.
Вместе со служанкой, которая держала над ней зонтик, она пошла по дорожке под окно своей комнаты. Стол был тут, ярко-зеленый, вымытый дождем, но кошки не было. Американка вдруг почувствовала разочарование. Служанка взглянула не нее.
– Ha perduta qualque cosa, signora?
– Здесь была кошка, – сказала молодая американка.
– Si, il gatto.
– Кошка? – служанка засмеялась. – Кошка под дождем?
– Да, – сказала она, – здесь, под столиком. – И потом: – А мне так хотелось ее, так хотелось киску…
Когда она говорила по-английски, лицо служанки становилось напряженным.
– Пойдемте, синьора, – сказала она, – лучше вернемся. Вы промокнете.
– Ну что же, пойдем, – сказала американка.
Они пошли обратно по усыпанной гравием дорожке и вошли в дом. Служанка остановилась у входа, чтобы закрыть зонтик. Когда американка проходила через вестибюль, padrone поклонился ей из-за своей конторки. Что-то в ней судорожно сжалось в комок. В присутствии padrone она чувствовала себя очень маленькой и в то же время значительной. На минуту она почувствовала себя необычайно значительной. Она поднялась по лестнице. Открыла дверь в комнату. Джордж лежал на кровати и читал.
– Ну, принесла кошку? – спросил он, опуская книгу.
– Ее уже нет.
– Куда же она девалась? – сказал он, на секунду отрываясь от книги.
Она села на край кровати.
– Мне так хотелось ее, – сказала она. – Не знаю почему, но мне так хотелось эту бедную киску. Плохо такой бедной киске под дождем.
Джордж уже снова читал.
Она подошла к туалетному столу, села перед зеркалом и, взяв ручное зеркальце, стала себя разглядывать. Она внимательно рассматривала свой профиль сначала с одной стороны, потом с другой. Потом стала рассматривать затылок и шею.
– Как ты думаешь, не отпустить ли мне волосы? – спросила она, снова глядя на свой профиль.
Джордж поднял глаза и увидел ее затылок с коротко остриженными, как у мальчика, волосами.
– Мне нравится так, как сейчас.
– Мне надоело, – сказала она. – Мне так надоело быть похожей на мальчика.
Джордж переменил позу. С тех пор как она заговорила, он не сводил с нее глаз.
– Ты сегодня очень хорошенькая, – сказал он.
Она положила зеркало на стол, подошла к окну и стала смотреть в сад. Становилось темно.
– Хочу крепко стянуть волосы, и чтобы они были гладкие, и чтобы был большой узел на затылке, и чтобы можно было его потрогать, – сказала она. – Хочу кошку, чтобы она сидела у меня на коленях и мурлыкала, когда я ее глажу.
– Мм, – сказал Джордж с кровати.
– И хочу есть за своим столом, и чтоб были свои ножи и вилки, и хочу, чтоб горели свечи. И хочу, чтоб была весна, и хочу расчесывать волосы перед зеркалом, и хочу кошку, и хочу новое платье…
– Замолчи. Возьми почитай книжку, – сказал Джордж. Он уже снова читал.
Американка смотрела в окно. Уже совсем стемнело, и в пальмах шумел дождь.
– А все-таки я хочу кошку, – сказала она. – Хочу кошку сейчас же. Если уж нельзя длинные волосы и чтобы было весело, так хоть кошку-то можно?
Джордж не слушал. Он читал книгу. Она смотрела в окно, на площадь, где зажигались огни.
В дверь постучали.
– Avanti, – сказал Джордж. Он поднял глаза от книги.
В дверях стояла служанка. Она крепко прижимала к себе большую пятнистую кошку, которая тяжело свешивалась у нее на руках.
– Простите, – сказала она. – Padrone посылает это синьоре.
Толпа кричала не переставая и со свистом и гиканьем бросала на арену корки хлеба, фляги, подушки. В конце концов бык устал от стольких неточных ударов, согнул колени и лег на песок, и один из куадрильи наклонился над ним и убил его ударом пунтильо. Толпа бросилась через барьер и окружила матадора, и два человека схватили его и держали, и кто-то отрезал ему косичку и размахивал ею, а потом один из мальчишек схватил ее и убежал. Вечером я видел матадора в кафе. Он был маленького роста, с темным лицом, и он был совершенно пьян. Он говорил: «В конце концов, со всяким может случиться. Ведь я не какая-нибудь знаменитость».
Примечания
дождь идет (итал.)
да, да, синьора, ужасная погода (итал.)
Вы что-нибудь потеряли, синьора? (итал.)
да, кошка (итал.)
хозяин (итал.)
войдите (итал.)
куадрилья – общее название для всех подручных матадора: пикадоров, бандерильеро и пунтильера
кинжал, которым приканчивают быка
В отеле было только двое американцев. Они не знали никого из тех, с кем встречались на лестнице, поднимаясь в свою комнату. Их комната была на втором этаже, из окон было видно море. Из окон были видны также общественный сад и памятник жертвам войны. В саду были высокие пальмы и зеленые скамейки. В хорошую погоду там всегда сидел какой-нибудь художник с мольбертом. Художникам нравились пальмы и яркие фасады гостиниц с окнами на море и сад. Итальянцы приезжали издалека, чтобы посмотреть на памятник жертвам войны. Он был бронзовый и блестел под дождем. Шел дождь. Капли дождя падали с пальмовых листьев. На посыпанных гравием дорожках стояли лужи. Волны под дождем длинной полосой разбивались о берег, откатывались назад и снова набегали и разбивались под дождем длинной полосой. На площади у памятника не осталось ни одного автомобиля. Напротив, в дверях кафе, стоял официант и глядел на опустевшую площадь.
Американка стояла у окна и смотрела в сад. Под самыми окнами их комнаты, под зеленым столом, с которого капала вода, спряталась кошка. Она старалась сжаться в комок, чтобы на нее не попадали капли.
– Я пойду вниз и принесу киску, – сказала американка.
– Давай я пойду, – отозвался с кровати ее муж.
– Нет, я сама. Бедная киска! Прячется от дождя под столом.
– Смотри не промокни, – сказал он.
Американка спустилась по лестнице, и, когда она проходила через вестибюль, хозяин отеля встал и поклонился ей. Его конторка стояла в дальнем углу вестибюля. Хозяин отеля был высокий старик.
– Здесь была кошка, – сказала молодая американка.
– Кошка? – служанка засмеялась. – Кошка под дождем?
– Да, – сказала она, – здесь, под столиком. – И потом: – А мне так хотелось ее, так хотелось киску…
Когда она говорила по-английски, лицо служанки становилось напряженным.
– Пойдемте, синьора, – сказала она, – лучше вернемся. Вы промокнете.
– Ну что же, пойдем, – сказала американка.
Они пошли обратно по усыпанной гравием дорожке и вошли в дом. Служанка остановилась у входа, чтобы закрыть зонтик. Когда американка проходила через вестибюль, padrone поклонился ей из-за своей конторки. Что-то в ней судорожно сжалось в комок. В присутствии padrone она чувствовала себя очень маленькой и в то же время значительной. На минуту она почувствовала себя необычайно значительной. Она поднялась по лестнице. Открыла дверь в комнату. Джордж лежал на кровати и читал.
– Ну, принесла кошку? – спросил он, опуская книгу.
– Ее уже нет.
– Куда же она девалась? – сказал он, на секунду отрываясь от книги.
Она села на край кровати.
– Мне так хотелось ее, – сказала она. – Не знаю почему, но мне так хотелось эту бедную киску. Плохо такой бедной киске под дождем.
Джордж уже снова читал.
Она подошла к туалетному столу, села перед зеркалом и, взяв ручное зеркальце, стала себя разглядывать. Она внимательно рассматривала свой профиль сначала с одной стороны, потом с другой. Потом стала рассматривать затылок и шею.
– Как ты думаешь, не отпустить ли мне волосы? – спросила она, снова глядя на свой профиль.
Джордж поднял глаза и увидел ее затылок с коротко остриженными, как у мальчика, волосами.
– Мне нравится так, как сейчас.
– Мне надоело, – сказала она. – Мне так надоело быть похожей на мальчика.
Джордж переменил позу. С тех пор как она заговорила, он не сводил с нее глаз.
– Ты сегодня очень хорошенькая, – сказал он.
Она положила зеркало на стол, подошла к окну и стала смотреть в сад. Становилось темно.
– Хочу крепко стянуть волосы, и чтобы они были гладкие, и чтобы был большой узел на затылке, и чтобы можно было его потрогать, – сказала она. – Хочу кошку, чтобы она сидела у меня на коленях и мурлыкала, когда я ее глажу.
– Мм, – сказал Джордж с кровати.
– И хочу есть за своим столом, и чтоб были свои ножи и вилки, и хочу, чтоб горели свечи. И хочу, чтоб была весна, и хочу расчесывать волосы перед зеркалом, и хочу кошку, и хочу новое платье…
– Замолчи. Возьми почитай книжку, – сказал Джордж. Он уже снова читал.
Американка смотрела в окно. Уже совсем стемнело, и в пальмах шумел дождь.
– А все-таки я хочу кошку, – сказала она. – Хочу кошку сейчас же. Если уж нельзя длинные волосы и чтобы было весело, так хоть кошку-то можно?
Джордж не слушал. Он читал книгу. Она смотрела в окно, на площадь, где зажигались огни.
В дверь постучали.
– Avanti , – сказал Джордж. Он поднял глаза от книги.
В дверях стояла служанка. Она крепко прижимала к себе большую пятнистую кошку, которая тяжело свешивалась у нее на руках.
– Простите, – сказала она. – Padrone посылает это синьоре.
Толпа кричала не переставая и со свистом и гиканьем бросала на арену корки хлеба, фляги, подушки. В конце концов бык устал от стольких неточных ударов, согнул колени и лег на песок, и один из куадрильи наклонился над ним и убил его ударом пунтильо . Толпа бросилась через барьер и окружила матадора, и два человека схватили его и держали, и кто-то отрезал ему косичку и размахивал ею, а потом один из мальчишек схватил ее и убежал. Вечером я видел матадора в кафе. Он был маленького роста, с темным лицом, и он был совершенно пьян. Он говорил: «В конце концов, со всяким может случиться. Ведь я не какая-нибудь знаменитость».