Признаки, симптомы и лечение аутизма у детей. Особенности поведения аутичных детей Исследования по аутизму

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНСТИТУТ ПЕДАГОГИКИ, ПСИХОЛОГИИ И УПРАВЛЕНИЯ

КАФЕДРА ВОЗРАСТНОЙ И ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Курсовая работа

Особенности развития аутичного ребенка

Тюмень, 2006

Введение ………………………………………………………………………….3

Глава 1. Детский аутизм и его особенности

1.1. Психологические теории аутизма………...……………..……….……..5

1.2. Формы проявления аутизма………………...………………...…….….10

Глава 2. Психологическое сопровождение детей с аутизмом

2.1. Причины и факторы возникновения аутизма…………...…..………...16

2.2. Психологическая помощь детям с аутизмом………………...………..19

Заключение……………………………………………………………………...24

Список использованной литературы…………………………………………..26

Введение

В настоящее время аутичные люди часто страдают от самого разнообразного спектра проблем: аллергии на пищу, депрессии, навязчивых состояний, гиперактивности при недостатке внимания и концентрации. Но, как полагают исследователи, главный дефект – трудности в осознании того факта, что мысли, желания и нужды других людей – иные, чем у тебя самого. Обычно дети приходят к этому в возрасте четырех лет, у аутичных же, так сказать, слепое сознание: они считают, что - то, о чем они думают, и у других на уме, а то, что они чувствуют, чувствуют и другие. Они не умеют подражать взрослым, а ведь подражание в ранние годы и служит как раз важнейшим инструментом обучения. Подражая, дети начинают распознавать, что означают некоторые жесты, выражения лица. Аутичные люди с огромным трудом считывают внутреннее состояние партнера, неявные сигналы, при помощи которых нормальные люди легко понимают друг друга. В то же время неверно считать, что аутичные люди холодны и равнодушны к тем, кто их окружает.

Пока непонятно, возникает ли аутизм в одном отделе мозга, а затем поражает и другие, либо это изначально проблема для мозга в целом, проблема, которая становится все более явной с усложнением задач, требующих решения. Но верна ли та или другая точка зрения, ясно одно: мозг аутичных детей отличается от мозга обычных детей, как на микроскопическом, так и на макроскопическом уровне.

Парадоксальным является тот факт, что аутистические расстройства, поражающие именно ребенка, дает некоторую надежду. Поскольку нервные связи детского мозга упрочиваются посредством опыта, правильно нацеленные умственные упражнения могут оказать благоприятное воздействие. Хотя только четверти детей с ярко выраженным аутизмом они идут на пользу, а трем четвертям – нет, и непонятно почему.

Как бы то ни было, ученые проверяют все предположения, и они полагают, что в ближайшее десятилетие будут непременно найдены более эффективные формы терапевтического вмешательства.

В ходе исследования была изучена литература по особенностям детского аутизма, его формам, причинам возникновения аутизма и методам психологической помощи. Данная информация полезна для общества тем, что при столкновении с таким ребенком человек будет знать как себя вести с ним и чем помочь, по возможности.

Тема исследования: особенности развития аутичного ребенка.

Объектом исследования является процесс развития аутичного ребенка.

Предметом исследования являются особенности возникновения аутизма у детей.

Цель : подбор методов психологической помощи для аутичных детей.

Задачи исследования:

1. Ознакомиться и сравнить теории аутизма;

2. Выявить критерии аутизма;

3. Изучить формы проявления детского аутизма;

4. Раскрыть причины и факторы, способствующие возникновению аутизма;

5. Проанализировать методы психологической помощи аутичным детям.

Приступая к исследованию, мы исходим из гипотезы , что методы психологической помощи для детей с синдромом аутизма будут более эффективными, если будут опираться на специфику развития аутичного ребенка.

ГЛАВА 1. ДЕТСКИЙ АУТИЗМ И ЕГО ОСОБЕННОСТИ

1.1. Психологические теории аутизма

По «Справочнику по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста» под редакцией С.Ю. Циркина:

Аутизм – «уход» от действительности с фиксацией на внутреннем мире аффективных комплексов и переживаний. В качестве психопатологического феномена отличается от интроверсии как личностного измерения или рассматривается как болезненный вариант интроверсии.

Синдром Аспергера (аутистическая психопатия) – конституциональная патология характера аутистического типа. Состояние, как при раннем детском аутизме, определяют коммуникативные нарушения, недоучет реальности, ограниченный и своеобразный, стереотипный круг интересов, отличающие таких детей от сверстников.

Ранний детский аутизм (синдром Каннера) – особое расстройство, определяемое проявлениями диссоциативного дизонтогенеза, т.е. неравномерно нарушенным развитием психической, речевой, моторной, эмоциональной сфер деятельности ребенка с нарушением социального общения.

В начале 40-х годов прошлого века аутизм был описан Лео Каннером и австрийским педиатром Гансом Аспергером. Каннер прилагал этот термин к детям социально замкнутым, склонным к шаблонному поведению; будучи часто интеллектуально одаренными, они с трудом осваивали речь, что заставляло подозревать задержку в умственном развитии. Аспергер, в свою очередь, имел в виду детей, которые испытывали трудности в общении, обнаруживали причудливые мысли, но при этом были очень разговорчивыми и, по-видимому, весьма сообразительными. Он отметил и то, что подобные нарушения часто переходят в семье от отца к сыну. (Каннер, впрочем, также указывал на роль наследственности в возникновении аутизма). В дальнейшем исследования приняли иное направление. Стало преобладать мнение, что дети не рождаются аутичными, а становятся таковыми потому, что родители, особенно матери, обращаются с ними холодно и недостаточно заботливо.

Однако в 1981 году появилась статья британского психиатра Лорны Уинг, которая возродила интерес к работам Аспергера. Она показала, что нарушения, описанные этим ученым, представляют собой разновидность каннеровского аутизма. Нынешние исследователи считают, что Аспергер и Каннер описывали два лика сложнейшего и многообразного нарушения, источник которого в целом закодирован в геноме человека. Установлено также, что тяжелые формы аутизма не всегда сопровождаются интеллектуальной одаренностью, а, напротив, часто характеризуются задержкой в умственном развитии.

Гены имеют отношение к предрасположенности человека к аутизму. Под подозрением оказываются преимущественно гены, отвечающие за развитие мозга, а также за холестерол функции иммунной системы.

Впервые описанный Лео Каннером в 1943 г., аутизм продолжает вызывать большой интерес до настоящего времени. Разработано множество психологических теорий, пытающихся объяснить его природу. В некоторых из них основной акцент делается на эмоциональных нарушениях, приписывая им ведущую роль в развитии аутистических проявлений.

В рамках психоанализа аутизм рассматривается как результат раннего психогенного воздействия, обусловленного безразличным, холодным отношением со стороны матери. Ранний психологический стресс, специфическая патология родительско-детских отношений, по мнению авторов этой концепции, приводят к патологическому развитию личности. Однако результаты многочисленных исследований больных аутизмом, свидетельствовавшие о его связи с органическими и генетическими факторами, а также изучение взаимодействия матерей с детьми, страдающими аутизмом, позволили опровергнуть утверждение о том, что личностные особенности матерей и их негативное отношение к ребенку выступают причиной развития болезни.

Другие концепции, где акцент делается на аффективных расстройствах, можно разделить на 2 группы. Согласно теориям первой группы, причина всех проявлений аутизма - эмоциональные нарушения. По мнению авторов концепций второй группы, аффективные расстройства также определяют взаимодействие с миром у больных аутизмом, однако, сами они производны от специфических когнитивных нарушений.

Наиболее последовательная и детально разработанная концепция, относящаяся к первой группе, считается теория В.В. Лебединского, О.С. Никольской. Согласно этой концепции, биологическая недостаточность создает особые патологические условия, к которым вынужден приспосабливаться аутичный ребенок. С момента рождения наблюдается типичное сочетание двух патогенных факторов:

Нарушение возможности активно взаимодействовать со средой, что проявляется в сниженном жизненном тонусе;

Снижение порога аффективного дискомфорта в контактах с миром, проявляющееся в болезненных реакциях на обычные раздражители и повышенной ранимости при контактах с другим человеком.

Оба указанных фактора действуют в одном направлении, препятствуя развитию активного взаимодействия со средой и создавая предпосылки для усиления самозащиты. Аутизм, по мнению авторов, развивается не только потому, что ребенок раним и мало вынослив в эмоциональном отношении. Многие проявления аутизма интерпретируются как результат включения защитных и компенсаторных механизмов, позволяющих ребенку устанавливать относительно стабильные, хотя и патологические, взаимоотношения с миром. В рамках данной концепции искажение развития когнитивных функций - это следствие нарушений в аффективной сфере. Особенности формирования моторных процессов, восприятия, речи и мышления непосредственно связываются с рано возникшими грубыми эмоциональными расстройствами.

В преддошкольный период у здоровых детей продолжается интенсивное развитие психической сферы, хотя и несколько медленнее, чем на первом году жизни.

Увеличивается длительность бодрствования до 4-5 часов, совершенствуется ходьба и другие моторные навыки. Действия с предметами, которыми овладел ребенок на первом году, становятся более ловкими и координированными.

Основным видом деятельности ребенка второго года жизни является предметная деятельность, в процессе которой ребенок знакомится с различными свойствами предметов, благодаря чему продолжается его сенсорное развитие.

Под руководством взрослых ребенок лучше воспринимает окружающее: различает, сравнивает, устанавливает сходство предметов по их признакам - цвету, форме, величине. Одновременно развивается память ребенка. Он уже не только узнает, но и вспоминает о предметах и явлениях, отсутствующих в настоящее время. Эти воспоминания сначала возникают на основе какой-либо наглядной ситуации. Например, показывая на чашку с отбитой ручкой, ребенок говорит: «Папа бил» (разбил). Позже эти воспоминания возникают уже по слову. Например, когда ребенку говорят: «Пойдем гулять», он начинает искать одежду, обувь для прогулок.

Второй год жизни является важным этапом для формирования различных бытовых навыков. Ребенок уже способен самостоятельно раздеваться, есть, выполнять некоторые гигиенические процедуры. Развивается опрятность.

Второй год жизни - это время становления и быстрого совершенствования речевых функций (основы всего психического развития), то есть это сензитивный период для развития речи. До полутора лет у здорового ребенка развивается функция понимания речи, а далее - до двух лет - идет увеличение словарного запаса и активной речи. Значительно обогащается в этот период жестовая речь, мимика. При нормальном речевом развитии к концу второго года словарный запас ребенка возрастает до 300 слов и в него входят уже не только названия предметов, но и их качеств, а далее появляется и фразовая речь.

Развитие мышления в этом возрасте происходит в процессе предметной деятельности и носит наглядно-действенный характер. Ребенок учится перемещать предметы в пространстве, действовать несколькими предметами по отношению друг к другу. Благодаря этому он знакомится со скрытыми свойствами предметной деятельности и учится действовать с предметами опосредованно, то есть с помощью других предметов или действий (например, стучать, вращать и т. д.).

Такая деятельность ребенка создает условия для перехода к понятийному, речевому мышлению. То есть в процессе выполнения действий с предметами и обозначения действий словами формируются мыслительные процессы: ребенок учится соотносить орудия с тем предметом, на который направлено действие (лопаткой набирает песочек, снег, землю, ведром - воду), другими словами - ребенок приспосабливается к свойствам предмета.

Наибольшее значение среди мыслительных процессов ребенка этого возраста имеет обобщение. Но так как опыт ребенка еще невелик и малышу еще не всегда удается выделить существенный признак в группе предметов, то и обобщения бывают неправильными. Например, словом «шар» ребенок обозначает все предметы, которые имеют круглую форму. Дети этого возраста могут делать обобщение по функциональному признаку: шапка - это шляпа, косынка, кепка и т. п. Они сравнивают, различают («Мама большая, а Анютка маленькая»), устанавливают связь между явлениями («Солнышко пигеет - галять пойдем»).

Значительно обогащается на втором году жизни характер игровой деятельности. Сначала, например, ребенок кормит, баюкает куклу, а затем осуществляется перенос этих действий на другие предметы: «кормит» не только куклу, но и собачку, и медвежонка. Развивается подражательная игра. Ребенок начинает «читать» газету, «причесываться», «наряжаться» и т. д. В таких играх уже появляется и сюжет, состоящий из нескольких связанных между собой действий. При некотором руководстве ребенок проявляет "интерес к действиям других детей, эмоционально общается с ними. Вместе с тем у ребенка по-прежнему велика потребность в общении со взрослыми.

Преддошкольный период многие психологи неслучайно называют «возрастом эффективности». В этом возрасте эмоции ребенка имеют бурный, но нестойкий характер, что проявляется в ярких, хотя и кратковременных, аффектах, в быстром переходе от одного эмоционального состояния к другому. Ребенка легко испугать, рассердить, но с той же легкостью можно заинтересовать, вызвать у него удовольствие, радость. Детям свойственна исключительная «эмоциональная зараженность»: они особенно подвержены влиянию эмоций, переживаемых другими, особенно близкими, людьми. Эмоциональное состояние ребенка находится в прямой зависимости от того, часто ли играют, разговаривают с ним взрослые, особенно мать.

На третьем году жизни продолжается совершенствование всех психологических функций ребенка.

Повышается работоспособность нервной системы, увеличивается выносливость, удлиняется активное бодрствование до 6-7 часов в сутки. Ребенок может уже сдерживать свои эмоции и не плакать, даже если ему больно. Он становится более терпеливым и может дольше заниматься одним делом, не отвлекаясь. Теперь ребенку трудно быстро переключаться с одного вида деятельности на другой, например сразу прекратить игру, чтобы пойти есть, или быстро ответить даже на хорошо знакомый вопрос. Успокоить ребенка этого возраста отвлечением его внимания становится трудно.

Словарный запас к трем годам достигает 1200-1300 слов. Ребенок употребляет почти все части речи, хотя не всегда правильно. Звукопроизношение становится более совершенным, но все же еще с некоторыми дефектами. Однако родители должны уже не умиляться этому, а тактично поправлять ребенка. Характерной особенностью речи ребенка двух-трех лет является постоянное проговаривание, сопровождение речью всех действий, игровых ситуаций.

Основным развивающим видом деятельности ребенка двух-трех лет является игра. Если в предыдущем возрастном периоде ребенок играл только с теми предметами, которые находились в поле его зрения, то теперь он может играть по предварительному замыслу, подбирая в соответствии с ним игрушки или какие-то предметы.

Например, ребенок задумал построить из кубиков гараж, куда он будет ставить машинку, а выезжая из гаража, машина будет перевозить какие-то грузы, и т. д. Игра теперь состоит из ряда связанных между собой событий, то есть она имеет сюжет. Это становится возможным и благодаря развитию воображения, фантазии, абстрактного мышления.

К концу третьего года жизни любимыми играми детей становятся ролевые игры. Ребенок принимает на себя определенную роль, изображая маму, папу, воспитателя из детского сада, и в точности повторяет их позы, жесты, мимику, речь.

Наличие ролевой игры является показателем новой ступени в умственном развитии малыша.

В общении со взрослыми, чтении, играх и развивающих упражнениях ребенок все более обогащает свои представления о мире и получает знания.

Третий год в жизни ребенка психологи называют кризисным [Ушаков, 1973; Ковалев, 1985]. Именно в этот период ребенок начинает дифференцировать себя и других людей и различать среди последних «своих» и «чужих». Он начинает узнавать себя в зеркале и говорить о себе в первом лице. Он сознательно говорит «я»: «Я не хочу!», «Я не буду!» Стремясь к независимости, ребенок проявляет негативизм и упрямство, особенно в ответ на замечания и запреты взрослых. Иногда это происходит оттого, что его не поняли, оскорбили, унизили. Активный рост самосознания и стремление к самостоятельности обусловливают частоту эмоционально-поведенческих расстройств на этом этапе.

Как правило, именно в этом возрасте могут отчетливо проявляться и аутистические тенденции у детей. Большинство родителей детей с аутизмом впервые обращается к специалистам на третьем году жизни ребенка. Однако Б. Беттельхейм, возглавлявший Ортогеническую школу при Чикагском университете, которая является стационарным лечебным центром для детей с тяжелыми на-

рушениями эмоциональной сферы, в результате своих исследований выделил три критических периода возникновения раннего детского аутизма. Автор пишет:

«Первый период, по-видимому, приходится на шестимесячный возраст и предшествует так называемой стадии восьмимесячной тревоги. (...) Второй период, когда критические переживания могут повлечь за собой возникновение аутизма, длится с шести месяцев до девяти, как правило, захватывая стадию восьмимесячной тревоги. Ребенок начинает воспринимать окружающих людей как индивидов, наступает момент самосознания. Если в течение этого периода времени малыш пытается завязать контакт, но предмет его интереса остается к нему безучастным, он может отказаться от дальнейших попыток. Но не найдя другого, он не может найти и самого себя.

Третьим критическим периодом, вероятно, является временной промежуток между восемнадцатью месяцами и двумя годами, когда аутизм чаще всего распознается. В этом возрасте ребенок уже может стремиться к контакту с миром или избегать его не только эмоционально, но и физически. Именно теперь к эмоциональному уходу от матери (происходящему на второй стадии) добавляется эмоциональный и физический уход от мира в целом.

В лучшем случае все это не слишком определенные предположения с очень большой степенью обобщения. На каждой стадии происходит блокирование или искажение тех или иных устремлений Я: на первой - проявление активности в целом; на второй - активного стремления к другим; на третьей - активных попыток справиться с миром физически и интеллектуально» [Беттельхейм, 2004, с. 77-78].

Выделенные автором критические периоды вполне согласуются со стадиями эмоционального развития ребенка, описанными выше, а также с многочисленными наблюдениями отечественных психиатров и психологов. В многочисленных исследованиях психологов и клиницистов показано, что при нормальном психическом развитии у ребенка наблюдаются определенные уровни (стадии) эмоциональной регуляции поведения, последовательно сменяющие друг друга. При нарушениях в психическом развитии ребенка согласованность в работе уровней эмоциональной регуляции нарушается, что наглядно проявляется в различных эмоционально-поведенческих расстройствах. Спектр эмоционально-поведенческих расстройств в детском возрасте чрезвычайно широк. Это могут быть временные нарушения психического развития в результате соматического заболевания или, напротив, стойкие эмоционально-поведенческие расстройства. Неправильное отношение родителей и окружающих к больному ребенку может закрепляться по типу условно-рефлекторных связей и тем самым усугублять психическое состояние ребенка и тормозить его дальнейшее развитие.

Как упоминалось выше, ранний детский аутизм, как правило, распознается в преддошкольном возрасте (МКБ-10). Симптомы раннего детского аутизма могут проявляться в различных комбинациях и с различной степенью тяжести.

Рассмотрим основные признаки аутизма при всех его клинических вариантах, которые могут наблюдаться уже в преддошкольном возрасте.

Социальная отчужденность у детей с РДА проявляется в недостаточном или полном отсутствии потребности в контактах с окружающими (не только с незнакомыми, но и с близкими людьми). Эта особенность наиболее ярко проявляется у ребенка с аутизмом в период после года. Однако вероятность обратить на нее внимание в значительной степени зависит от уровня психического и речевого развития ребенка. Рассмотрим два примера из нашей практики. Мы наблюдали с двухлетнего возраста в течение двадцати лет двух мальчиков, которым был поставлен диагноз «ранний детский аутизм».

Пример 1

Коля С, родился от первой беременности у здоровых родителей. Матери был 31 год, отцу 39. Беременность протекала с угрозой выкидыша в первую половину. Появился на свет недоношенным, закричал сразу. Вес при рождении 2250 г, рост 59 см. Психомоторное развитие на первом году жизни протекало с задержкой. Голову начал держать в 2,5 месяца, сидеть в 8 месяцев, ходить в 14 месяцев. По заключению специалистов, на первом году жизни у ребенка наблюдалась «темповая задержка психомоторного развития. Мать обращала внимание на трудности кормления мальчика на первом году жизни (часто срыгивал), на неустойчивый, неритмичный сон, капризность, проявлявшуюся в немотивированных криках. Познавательная активность мальчика была удовлетворительной. Он проявлял интерес к новым игрушкам, активно, но не длительно манипулировал с ними. В полтора года родители заметили, что ребенок на детской площадке больше проявляет интерес к игрушкам, чем к детям и взрослым. Мать отмечала: «Я заметила, что он смотрит как-то через человека, в пространство, а иногда, наоборот, уставится и смотрит в глаза». Особой привязанности к матери не проявлял, был спокоен, когда она уходила из дома. При появлении в доме незнакомых людей был равнодушен, уходил от общения.

Первое психологическое обследование ребенка проходило в домашней обстановке. При появлении психолога, в руках которого был игрушечный кот из набора кукольного театра, подошел, потрогал глаза кота, дернул за ус и быстро отошел в сторону. Подошел к столу, где стояли кубики, стал перекладывать их. Казалось, что мальчик не обращал внимания на разговоры взрослых. Психолог предложил родителям выйти из комнаты. Коля неожиданно с криком ринулся к двери. Через некоторое время удалось вступить в контакт с мальчиком. Психолог стал кидать кубики в пластмассовую коробку, от звука падающего кубика мальчик оживлялся, однако контакт длился недолго, мальчик убежал на кухню. Через некоторое время он вернулся и стал катать машину. Психолог стал кидать кубики в машину. Через некоторое время Коля сам стал складывать кубики в машину, но затем снова ушел на кухню. Вернувшись в комнату, он стал бегать из стороны в сторону, никак не реагируя на присутствующих. Через неделю (второе обследование в кабинете) мальчик не проявлял интереса к окружающим (психологу, студентам), однако при попытке родителей покинуть кабинет устремился за ними.

Пример 2

Алеша С. Беременность и роды протекали без осложнений, роды в срок, вес при рождении 3500 г. Грудь взял сразу, сосал активно. Со слов матери, на первом году жизни был спокойным ребенком. Психомоторное развитие протекало в срок, начал ходить в 12 месяцев. Издавал много звуков, произносил отдельные слова, но речь эхолаличная. Свои просьбы выражал тем, что хватал мать или другого человека за руки и подводил к предметам. Мать жаловалась, что ребенок безразличен к ней и мужу, что он ведет себя точно так же по отношению к другим, даже незнакомым, взрослым людям, всегда «уворачивается» от объятий. На детской площадке не проявлял особого интереса к другим детям, но мог неожиданно схватить постороннего человека, обнять его или ущипнуть.

В процессе обследования в кабинете психолога проявлял живой интерес к предметам, активно манипулировал с ними, производил функциональные действия: катал машинку, из кубиков строил башню, затем ее разрушал, произнося при этом: «Ух!» При приближении психолога уходил от него. Увидев красивую машинку на верхней полке, недосягаемой для ребенка, схватил психолога за рукав халата и жестом направил его руку в сторону машинки. Психолог намеренно не сразу ответил на просьбу мальчика. Тогда он схватил студентку, находящуюся в кабинете, и толкнул ее в сторону полки. Получив игрушку от студентки, начал катать ее, но вскоре переключился на мячи.

Анализ особенностей поведения двух мальчиков, страдающих РДА, показывает, что степень их социальной отчужденности различна. У Коли она более выражена и проявляется в отрешенности (термин О. С. Никольской с соавторами ) от окружающих, тогда как у Алеши - в отвержении. При высокой потребности получить предмет Алеша жестом пытается добиться своего, проявляя тем самым неизбирательное общение.

Многие авторы отмечают, что социальная отчужденность детей с аутизмом проявляется в недоразвитии эмоционального реагирования по отношению к близким, даже к матери, вплоть до полного безразличия к ним («аффективная блокада»). В преддошкольном возрасте эти явления могут четко проявляться у детей с аутизмом. Однако бывают случаи, когда у аутичного ребенка наблюдаются выраженные симбиотические отношения с матерью, что при вынужденной разлуке с ней влечет за собой серьезные аффективные нарушения.

Пример

Сережа К. в 2 года был отправлен в деревню к родственникам матери. Еще до этого мать замечала некоторые «странности» в поведении сына. Со слов матери, они выражались в том, что мальчик никогда не обращался с просьбой дать тот или иной предмет, постоянно играл с одной игрушкой (старая поломанная машинка). При попытке отнять ее громко кричал, ложился на пол, бил ногами. На детской площадке раскидывал песок, иногда пересыпал его из одной емкости в другую, мог заниматься часами, не реагировал на других детей. Мать отмечала, что, при внешнем «равнодушии» сына к ней, он не засыпал без нее, проявлял беспокойство, если она отсутствовала. По свидетельству родственников из деревни, в первый день пребывания у них ребенок был спокоен, но на следующее утро у него поднялась высокая температура, появились позывы на рвоту, общее беспокойство. Мать сразу же приехала за ним. Она отметила, что сын очень изменился за время разлуки, стал вялым, заторможенным, в его поведении возникли странности: он хаотично бегал по комнате, кидал предметы, в том числе и бьющиеся, уменьшилось количество произносимых им слов и звуков.

Как отмечалось выше, в настоящее время существуют различные подходы к пониманию возникновения аутистического поведения. Одни авторы считают, что аутизм может проявляться уже с рождения, другие выделяют первичный и вторичный аутизм. Первичный аутизм рассматривается как врожденная генетически обусловленная предрасположенность, вторичный - как формирующаяся форма поведенческих реакций вследствие неблагоприятных социальных факторов. Наш практический опыт показывает, что обычно имеет место сочетание этих двух механизмов: как врожденная предрасположенность, так и связь с неблагоприятными экзогенными (внешними) факторами, к числу которых могут быть отнесены не только различные заболевания, которые усугубляют психическое состояние ребенка, но и психогенные факторы.

Наиболее часто встречающимися психологическими травмами в преддошкольном возрасте являются разлука с матерью, перемена места жительства, посещение детского учреждения (яслей, больницы) и пр. Дети, как правило, реагируют на различные психические травмы разного рода соматовегетативными расстройствами: у них могут наблюдаться температурные реакции, психосоматические заболевания, многообразные аллергические реакции, головные боли, нарушения ритма сна и пр. [Ушаков, 1973]. У детей, страдающих аутизмом, психологические травмы также проявляются на соматовегетативном уровне, но они могут в значительной степени углубить эмоциональную отчужденность малыша от близких ему людей. Некоторые родители впервые отмечали социальную отчужденность ребенка после разлуки с ним, смерти кого-то из близких, после семейного кризиса (развод и пр.). Однако, на наш взгляд, эти утверждения должны быть подвергнуты сомнению. Вероятнее всего, родители не замечали или не хотели замечать особенности психического состояния ребенка, а полученная психологическая травма лишь сделала отчужденность ребенка более выраженной.

Социальная отчужденность ребенка с аутизмом проявляется также в таком радикале, как стремление избегать зрительного и слухового контакта с другими людьми. Ребенок ни на кого не смотрит, не общается с окружающими. Дети с аутизмом крайне непродолжительное время способны сохранять в контакте со взрослым зрительное и слуховое внимание. У детей с аутизмом наблюдается повышенная чувствительность к различным раздражителям, в связи с чем слабое реагирование ребенка на зрительные, слуховые, тактильные, кинестетические, температурные и другие раздражители является своеобразной защитной реакцией и проявлением отрешенности от окружающей действительности или ее отвержения. Уже в раннем возрасте дети с аутизмом едва переносят тиканье часов, шум бытовых приборов, капанье воды из водопроводного крана, едва заметное прикосновение, шум лампы искусственного освещения, громкий голос соседа или лай собаки, незнакомый запах в помещении и пр.

Уже в преддошкольном возрасте у детей с аутизмом можно наблюдать трудности дифференцировки людей и неодушевленных предметов. Ребенок с аутизмом может схватить другого ребенка за волосы, домашнюю кошку за хвост или неожиданно укусить родителя, постороннего человека и пр. Следует подчеркнуть, что такие реакции могут наблюдаться и у здорового ребенка в начале второго года жизни. Однако у детей с аутизмом эти реакции носят стойкий характер и могут проявляться в старшем возрасте. Подобные действия указывают на то, что ребенок плохо различает живые и неживые объекты, то есть относится к людям как к неодушевленным предметам.

Дети с аутизмом отличаются повышенной ранимостью, впечатлительностью, их реакции на окружающее часто непредсказуемы. Например, ребенок может не замечать отсутствия близких родственников, родителей, но при этом чрезмерно болезненно и возбужденно реагировать даже на незначительные перемещения и перестановки предметов в комнате. Приверженность к сохранению неизменности окружающего у детей с аутизмом Л. Каннер назвал феноменом тождества. Этот феномен проявляется у детей с аутизмом очень рано, даже на первом году жизни. Ребенок аффективно реагирует на перестановку кровати, перемену соски, даже на изменение штор, занавесок.

Пример

Родители ребенка с аутизмом рассказывали, что маленький Петя беспокойно спал, когда бабушка поменяла шторы в спальне. Мальчик громко кричал, глядя на окно. Позднее, когда ему было 2 года 4 месяца, перед занятием с психологом по дороге в поликлинику Пете купили новые ботинки. В кабинет психолога мальчик вошел возбужденным, громко кричал, предлагаемые игрушки не брал в руки. Родителям было предложено снять с сына новую обувь, и, после того как мальчику надели старую обувь, он быстро успокоился.

Среди важных радикалов аутистического поведения в преддошкольный период следует выделить однообразное поведение ребенка. Оно проявляется в наличии стереотипных, примитивных движений, таких как вращение кистей рук перед глазами, перебирание пальцев, сгибание и разгибание плеч и предплечий, раскачивание туловищем или головой, подпрыгивание на носках и пр. Особенно характерны вращательные движения кистями рук около глаз. Такие движения появляются или усиливаются при волнении, при попытке взрослого вступить в контакт с ребенком. Стереотипные действия могут наблюдаться

у детей с аутизмом и в процессе манипулирования с предметами: переставление предметов из одного места в другое, пересыпание песка или других сыпучих материалов, переливание воды, стереотипное нанизывание колец пирамидки или установка кубиков друг на друга.

В преддошкольном возрасте родители детей-аутистов обращают особое внимание на речевые нарушения у детей. Как правило, они крайне разнообразны. При более тяжелых формах часто наблюдается полное отсутствие речи (мутизм). У некоторых детей с аутизмом, напротив, речь на самых ранних этапах развития может развиваться нормально или даже ускоренно. В ряде случаев отмечается повышенный вербализм, который проявляется в избирательном отношении к определенным словам и выражениям. Ребенок постоянно произносит понравившиеся ему слова или слоги. Иногда ребенок с аутизмом разговаривает во сне.

Нарушения речи отражают основную специфику аутизма, а именно несформированность коммуникативного поведения. Родители, как правило, обращают внимание в преддошкольный период на экспрессивную (выразительную) сторону речи ребенка и редко замечают неспособность ребенка к невербальному общению (жесты, мимика и пр.). У детей с аутизмом нарушено развитие коммуникативной функции речи. Независимо от времени появления речи, уровня ее развития, ребенок не использует речь как средство общения. Это проявляется в том, что он не отвечает на вопросы окружающих или близких людей. В то же время у него может достаточно интенсивно развиваться «автономная речь», «речь для себя». В процессе свободной игры ребенок может произносить целые фразы, слова, словосочетания. При этом часто наблюдается скандированное произношение: необычная интонация с преобладанием особой высокой тональности в конце фразы или слова. Особое внимание следует обратить на наличие эхолалий, которые в преддошкольном возрасте могут проявляться в повторении не только отдельных звуков, слогов и слов, но и отдельных фраз, являющихся отрывками радио- и телепередач, диалогов родственников, соседей пр. Многие родители отмечают, что до двух-трех лет их ребенок уже читал наизусть стихи, знал много слов, цифр.

По нашим наблюдениям, у большинства детей с аутизмом в период с 2-2,5 лет речь постепенно утрачивается. Как правило, это происходит на фоне расстройств аффективной сферы. У ребенка появляются страхи, наблюдается регресс игры, нарастают стереотипные однообразные движения. Параллельно с этим ребенок оказывается не в состоянии выполнить простые речевые инструкции, перестает использовать жесты и интонации в процессе общения. Распад речи нередко достигает у детей с аутизмом уровня тотального мутизма (полного отказа от использования речи).

Игровая деятельность детей с аутизмом в этот возрастной период весьма специфична. Она представлена стереотипными манипуляциями с неигровым материалом. Например, ребенок может долго переставлять обувь в прихожей, махать веревочкой или палкой, включать и выключать свет и пр. Причем большинство детей с аутизмом не любит игрушки, отрицает их, а если и выбирает игрушку, то, как правило, старую, потрепанную.

Пример

Мы наблюдали мальчика, дед и отец у которого в течение многих лет собирали коллекцию масштабных машинок. Мальчик категорически отказывался играть этими машинками, раскидывал их в разные стороны, брал в рот, обнюхивал и пр., но мог очень долго играть со старой «тележкой» с неполным набором колес, которую подобрал на детской площадке. Ребенок возил тележку по полу и кровати, не расставался с ней во время еды и сна.

Согласно наблюдениям У. Фрит, уже в возрасте одного года здоровые дети начинают осознавать, что действия людей мотивированы их желаниями и направлены на достижение определенных целей. У них формируются воображаемые действия, отражающие особенности социальных взаимодействий людей. Например, здоровый ребенок может поить куклу из пустой чашки, издавая при этом глотательные звуки, катать машинку, воспроизводя звуки мотора и пр. Как отмечает автор, дети с аутизмом затрудняются в понимании сущности воображаемых действий и испытывают трудности в процессе игр с участием воображения. Например, ребенок, страдающий аутизмом, будет просто непрерывно вертеть чашку в руках или держать машинку, не совершая воображаемых действий .

Однако мы не можем согласиться с высказываниями автора. Наши наблюдения показывают, что воображаемые действия у детей-аутистов чрезвычайно многообразны, но эти действия у них не всегда соответствуют функциональному значению предмета. Например, ребенок вместо машинки может катать вилку или ложку по столу, воображая, что это машинка. Или часами играть с палочками, камешками и другими неигровыми предметами, производя различные действия с ними, в том числе и стереотипные.

В этот возрастной период у многих детей с аутизмом активно проявляются негативные аффективные реакции. Наблюдается повышенная пугливость, склонность к страхам, при этом особенно выражен страх новизны (неофобии). Ребенок с аутизмом пугается новых лиц, новых игрушек, нового места и пр. Несмотря на выраженные страхи, дети, особенно с тяжелой степенью аутизма, могут вести себя весьма парадоксально. Например, ребенок может прыгнуть в глубокую лужу во время прогулки, выбежать на проезжую часть улицы, схватить горячий или острый предмет.

В преддошкольном возрасте у большинства детей с аутизмом проявляются разнообразные интеллектуальные нарушения. Как уже подчеркивалось, у детей с аутизмом может наблюдаться нормальный уровень интеллектуального развития. В некоторых случаях отмечается ускоренное интеллектуальное развитие, неравномерное умственное развитие и резко задержанное развитие, вплоть до тяжелой умственной отсталости. Соответственно, психологу необходимо проводить тщательный анализ и оценку интеллектуального развития ребенка с аутизмом не только в процессе наблюдения, но и в ходе доступного ребенку экспериментально-психологического исследования.

Психологическая диагностика детей с ранним детским аутизмом в преддошкольный период является достаточно сложным и трудоемким процессом.

Мы уже отмечали, что важную роль в психическом развитии детей второго и третьего года жизни играет развитие предметно-практических действий. Поэтому процесс психологической диагностики должен проходить в контексте предметно-практической деятельности, доступной ребенку данного возраста.

Учитывая трудности психологической диагностики детей с аутизмом, необходимо придерживаться следующих правил.

1. Обследование должно проводиться в одно и то же время и в одном и том же месте.

2. Необходимо исключить прямой принудительный подход к ребенку. Не следует требовать и ругать ребенка, даже если он отказывается выполнять задание.

3. Обследование обязательно должно проводиться в присутствии матери. Перед обследованием необходимо предупредить мать о недопустимости принудительного контакта.

4. Если ребенок проявляет выраженный негативизм или страх, рекомендуется предложить выбрать игрушку. Не стоит делать ему замечание, если он вышел из-за стола, ходит по кабинету и пр.

5. В присутствии ребенка не следует собирать анамнез, так как дети очень чувствительны в отношении реакций матери при опросах.

6. Для улучшения контакта с ребенком необходимо постараться поймать его взгляд, повторить за ним его стереотипные действия или звуки.

7. Заблаговременно из зоны досягаемости для ребенка должны быть исключены бьющиеся или острые предметы, вода, еда и пр.

8. Если малыш возбужден, не слышит или не хочет слышать психолога, следует перейти на шепотную речь.

9. В случае если ребенок демонстрирует выраженный негативизм в ответ на просьбы и задания, необходимо подключить к процессу обследования третье лицо, например куклу из набора кукольного театра, и обращаться с просьбами к кукле, поощрять ее выполнять задания. Это активизирует ребенка с аутизмом.

10. Не следует отнимать игрушку, если ребенок берет ее в рот или обнюхивает. Такой способ обследования очень часто наблюдается у детей с аутизмом.

11. Из-за гиперчувствительности дети с аутизмом тонко реагируют на посторонние шумы, зрительные стимулы. Поэтому в кабинете должно быть мягкое освещение, тишина, отсутствие неприятных запахов.

12. Снижение психического тонуса у детей с РДА проявляется в том, что ребенок не выдерживает малейшего напряжения, быстро истощается. Поэтому рекомендуется дать ребенку отдохнуть от выполнения заданий или, наоборот, предъявлять их в ускоренном темпе, если ребенок успешно с ними справляется. Мы предлагаем схему и задания для обследования детей преддошкольного возраста, разработанную нами и апробированную на детях с задержкой психического развития [Мамайчук, Ильина, 2004].

Таблица 9 Психологическая диагностика здоровых детей и детей с РДА от 12 до 15 месяцев

		Исследование уровня предметно-практической деятельности
Задание 1		Предложите ребенку кубики размером 8 см. Покажите ему, как поставить один кубик на другой, чтобы сложить башню. Дайте ему возможность построить башню самостоятельно
Здоровые дети		Ребенок в 15 месяцев не тащит кубики в рот, не бросает кубики на пол, а в точности выполняет задание
		Выполнение задания может вызвать некоторые трудности/Например, когда психолог показывает ребенку способ работы, у него может наблюдаться недостаточное сосредоточение на задании: он не смотрит на психолога, отвлекается на посторонние раздражители, берет кубик в руки, рассматривает его, выполняет задание по-своему (например, ставит кубики в ряд). При повторной попытке выполняет нужные действия, затем может разрушить постройку и неоднократно повторять эту последовательность действий
		В процессе выполнения самого задания могут наблюдаться нецеленаправленные действия в виде бросания, перекладывания кубиков из руки в руку. Ребенок отвлекается на другие игрушки, смотрит в сторону, отходит от стола
		Контакт затруднен. Не слушает психолога, постоянно отходит от стола, кидает кубики, берет их в рот, иногда может вращать кубиками около глаз, облизывать их. Отмечается двигательная расторможенность, «взгляд мимо», хаотичные, нецеленаправленные действия с кубиками
		Исследование уровня дифференцировки форм
Задание 2		Для выполнения этого задания необходима доска с прорезями в виде трех геометрических фигур (круг, треугольник, квадрат). Место каждой фигуры на доске определяется соответствующей ее контуру ячейкой. На глазах у ребенка выньте три фигуры из ячеек доски и дайте круг в руки малышу: «Вложи этот кружок в отверстие доски, чтобы она была гладкой»
Здоровые дети		В 15 месяцев ребенок справляется с заданием на вкладывание круга. К 18 месяцам ребенок может правильно разложить все фигуры
Дети с РДА	Легкая стадия	Вынимает самостоятельно формы из ячеек, рассматривает их. Возможно кидание, обнюхивание. Не следит за действиями психолога, отвлекается. Может самостоятельно соотнести фигуру с местом. Такие задания вызывают повышенный интерес. На похвалу не реагирует, пытается повторить задание
	Средняя стадия	Как и при выполнении предыдущего задания, наблюдается выраженное недоразвитие ориентировочной основы деятельности. Характерны хаотичные манипуляции с фигурами. Соотнести их с местом не может. Не проявляет упорства при выполнении задания, быстро Отвлекается
	Тяжелая стадия	Может вытащить фигуру из отверстия, но не соотносит ее с местом. Уходит от задания. Иногда проявляются «разрушительные» действия: кидает фигуры на пол, может повторять эти действия неоднократно
		Исследование уровня дифференцировки величины предметов
Задание 3		«Пирамидка». Покажите ребенку правильно собранную пирамидку, а затем попросите его сделать такую же. В течение нескольких минут воздержитесь от подсказки и наблюдайте за самостоятельной работой малыша
Здоровые дети		Как правило, здоровый ребенок на втором году жизни не учитывает размеры колец пирамидки и затрудняется расположить их последовательно. Однако он успешно соотносит кольца пирамидки с местом
Дети с РДА	Легкая стадия	Может принять задание, успешно разбирать или собирать пирамидку без учета величины. Наблюдается отвлекаемость, манипуляции с деталями, катание колец, раскладывание их на столе и пр.
	Средняя стадия	На просьбу психолога разобрать и собрать пирамидку не откликается, уходит от выполнения задания. Возможны примитивные манипуляции с деталями пирамидки: кидание, постукивание. Может самостоятельно разобрать пирамидку, но затрудняется при ее сборе. Отвлекается на другие задания
	Тяжелая стадия	Может взять пирамидку в руки, но не производит исследовательских действий. Инструкцию не слушает, стереотипно манипулирует с пирамидкой (вертит в руках, кидает и пр.)

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНСТИТУТ ПЕДАГОГИКИ, ПСИХОЛОГИИ И УПРАВЛЕНИЯ

КАФЕДРА ВОЗРАСТНОЙ И ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Курсовая работа

Особенности развития аутичного ребенка

Тюмень, 2006

Введение ………………………………………………………………………….3

Глава 1. Детский аутизм и его особенности

1.1. Психологические теории аутизма………...……………..……….……..5

1.2. Формы проявления аутизма………………...………………...…….….10

Глава 2. Психологическое сопровождение детей с аутизмом

2.1. Причины и факторы возникновения аутизма…………...…..………...16

2.2. Психологическая помощь детям с аутизмом………………...………..19

Заключение……………………………………………………………………...24

Список использованной литературы…………………………………………..26

Введение

Тема исследования: особенности развития аутичного ребенка.

Объектом исследования является процесс развития аутичного ребенка.

Предметом исследования являются особенности возникновения аутизма у детей.

Цель : подбор методов психологической помощи для аутичных детей.

Задачи исследования:

1. Ознакомиться и сравнить теории аутизма;

2. Выявить критерии аутизма;

3. Изучить формы проявления детского аутизма;

4. Раскрыть причины и факторы, способствующие возникновению аутизма;

5. Проанализировать методы психологической помощи аутичным детям.

ГЛАВА 1. ДЕТСКИЙ АУТИЗМ И ЕГО ОСОБЕННОСТИ

1.1. Психологические теории аутизма

По «Справочнику по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста» под редакцией С.Ю. Циркина:

Ранний детский аутизм (синдром Каннера)– особое расстройство, определяемое проявлениями диссоциативного дизонтогенеза, т.е. неравномерно нарушенным развитием психической, речевой, моторной, эмоциональной сфер деятельности ребенка с нарушением социального общения.

Нарушение возможности активно взаимодействовать со средой, что проявляется в сниженном жизненном тонусе;

Ведущая роль эмоциональных нарушений в развитии аутизма подчеркивается и в теории Р. Хобсона. Автор рассматривает аутизм преимущественно как аффективное расстройство с нарушением межличностных отношений. Утверждается, что для аутизма типично врожденное отсутствие способности воспринимать и отвечать на аффективную экспрессию других. Это подтверждается результатами экспериментальных исследований, направленных на изучение способности оценивать эмоциональное выражение лиц. В связи с таким дефицитом ребенок с аутизмом не получает необходимого социального опыта в период раннего детства. Последнее приводит к неполноценности когнитивных структур, необходимых для нормального общения. Таким образом, подчеркивая роль эмоциональных расстройств при аутизме и объясняя ими основные проблемы, возникающие у этих больных, автор тем не менее указывает на первичность специфического когнитивного дефицита.

Коммуникативные проблемы у детей с аутизмом интерпретируются в рамках еще одной концепции, как следствие нарушения способности имитации лицевой экспрессии. Основываясь на том факте, что здоровые новорожденные обладают способностью имитировать видимую мимическую экспрессию, авторы постулируют наличие врожденной супрамодальной схемы тела, объединяющей зрительную и проприоцептивную информацию. Имитируя аффективную экспрессию взрослого, ребенок начинает испытывать те же эмоции. Так возникает «эмоциональное заражение», позволяющееребенку идентифицировать взрослого, как «нечто похожее на него самого».

Рассмотренные выше концепции аутизма в качестве основной причины нарушений развития видят эмоциональные расстройства, независимо от того, являются ли они первичными или производными от когнитивного дефицита. Согласно другим теориям, нарушение именно когнитивной сферы иесть источник отклонений у подобных больных.

Одна из наиболее известных концепций такого рода - теория У. Фриф.Основанием для ее создания послужили результаты экспериментальных исследований и наблюдений, которые обнаружили не только снижение возможностей, но и специфические способности у больных аутизмом. К таким необычным способностям относятся, например, высокие показатели при запоминании слов, не связанных по смыслу, умение воспроизводить бессмысленные звукосочетания, умение узнавать перевернутые и зашумленные изображения, выделять второстепенные признаки при классификации лиц и др. В то же время больные аутизмом затрудняются при выполнении тестов на запоминание предложений, на классификацию лиц по эмоциональному выражению, на узнавание правильно ориентированных изображений и т.д.

У. Фриф предположила, что аутизм характеризуется специфическим дисбалансом в интеграции информации. По мнению автора, нормальный процесс переработки информации заключается в тенденции сводить разрозненную информацию в единую картину, связанную общим контекстом или «центральной связью». Она считает, что при аутизме нарушается именно это универсальное свойство процесса переработки информации человеком. В то время как нормальные субъекты интерпретируют информацию, исходя из контекста, в котором предъявлены стимулы, больные аутизмом свободны, от такого «контекстуального принуждения».

В последнее время исключительную популярность приобрела еще одна теория аутизма, получившая название «Теория намерений». Ее создатели У. Фриф, А. Лесли, С. Барон-Кохен утверждают, что триада поведенческих нарушений при аутизме обусловлена повреждением фундаментальной человеческой способности понимать намерения других людей. Здоровые дети приблизительно в возрасте 4 лет начинают понимать, что люди имеют убеждения и желания («ментальные состояния»), и что именно они детерминируют поведение. По мнению авторов, у людей с аутизмом этаспособность отсутствует, что приводит к нарушению развития воображения формирования коммуникативных и социальных навыков. Иметь теориюнамерений, означает быть способным приписывать независимые ментальные состояния себе и другим. Именно такая способность позволяет объяснять и прогнозировать поведение. Предполагается, что существует некоторый врожденный когнитивный механизм, обеспечивающий формирование особого типа представлений, а именно представлений о ментальных состояниях. Авторами концепции была разработана целая батарея тестов, с помощью которой удалось показать, что большинство больных аутизмом несостоятельны в понимании желаний, намерений, знаний и т.д. других людей.

Таким образом, большинство современных исследователей указывают на первичный когнитивный дефицит у больных аутизмом. Несомненно, создание теории аутизма представляет большие трудности. Это связано прежде всего с тем, что данное состояние включает в себя спектр симптомов, отражающих и дефицит, и особые способности этих больных. Полноценная концепция с необходимостью должна непротиворечиво объяснять и то, и другое, а также указать первичную причину, лежащую в основе своеобразия развития. Кроме того, поскольку практически все исследователи аутизма признают, что в основе болезни лежит нарушение центральной нервной системы, логично предположить, что у этих больных может быть обнаружен некоторый специфический нейропсихологический синдром, который, в свою очередь, должен быть сопоставим с психологической моделью.

1.2. Формы проявления аутизма

Аутизм проявляется в различных сферах. Рассмотрим речевую сферу аутичного ребенка.

Развитие ребенка, страдающего аутизмом, как правило, аномально уже на самых ранних этапах онтогенеза. Сравнение нормально протекающего и нарушенного развития позволяет выделить следующие закономерности формирования психических функций при аутизме.

Для раннего развития при аутизме характерны следующие особенности прелингвистического развития: плач тяжело интерпретировать, гуление ограничено или необычно (скорее напоминает визг или крик), отсутствует имитация звуков.

Речевые расстройства наиболее отчетливо видны после 3 лет. Некоторые больные остаются мутичными всю жизнь, но и в тех случаях, когда речь развивается, во многих аспектах она остается аномальной. В отличие от здоровых детей наблюдается тенденция повторять одни и те же фразы, а не конструировать оригинальные высказывания. Типичны отсроченные или непосредственные эхолалии. Выраженные стереотипии и тенденция к эхолалиям приводят к специфическим грамматическим феноменам. Личные местоимения повторяются так же, как слышатся, длительное время отсутствуют такие ответы, как «да» или «нет». В речи таких детей нередки перестановки звуков, неправильное употребление предложных конструкций.

Возможности понимания речи также ограничены у детей с аутизмом. В возрасте около 1-го года, когда здоровые дети любят слушать, как с ними разговаривают, дети-аутисты обращают внимание на речь не больше, чем на любые другие шумы. В течение длительного времени ребенок не в состоянии выполнять простые инструкции, не реагирует на свое имя.

В то же время некоторые дети, страдающие аутизмом, демонстрируют раннее и бурное развитие речи. Они с удовольствием слушают, когда им читают, запоминают длинные куски текста практически дословно, их речь производит впечатление недетской благодаря использованию большого количества выражений, присущих речи взрослых. Однако возможности вести продуктивный диалог остаются ограниченными. Понимание речи во многом затруднено и из-за трудностей понимания переносного смысла, подтекста, метафор. Такие особенности речевого развития в большей степени характерно для детей с синдромом Аспергера.

Особенности интонационной стороны речи также отличает этих детей. Часто они затрудняются в контролировании громкости голоса, речь воспринимается окружающими как «деревянная», «скучная», «механическая». Нарушены тон и ритм речи.

Таким образом, независимо от уровня развития речи, при аутизме в
первую очередь страдает возможность использования ее с целью общения.
Кроме того, следует подчеркнуть, что отклонения от нормального онтогенеза наблюдаются уже на стадии прелингвистического развития. Спектр речевых расстройств варьирует от полного мутизма до опережающего (по сравнению с нормой) развития.

Также, детский аутизм проявляется в невербальной коммуникации.

Подготовительный этап будет протекать аномально, если отсутствует гуление и ограничены возможности глазного контакта, что характерно для аутизма, а это не может не сказаться на развитии целого ряда психических функций. Действительно, в более старшем возрасте обнаруживаются явные трудности невербальной коммуникации, а именно: использование жестов, мимической экспрессии, движений тела. Очень часто отсутствует указательный жест. Ребенок берет родителей за руку и ведет к объекту, подходит к месту его привычного расположения и ждет, пока ему дадут предмет.

Таким образом, уже на ранних этапах развития у детей с аутизмом имеют место признаки искажения специфических врожденных поведенческих паттернов, характерных для нормальных детей.

Особенности восприятия ребенка, болеющего аутизмом также подвержены отклонениям от нормального развития.

Аутичные дети зачастую никак не реагируют даже на громкие звуки, производя впечатление глухих. В то же время в отношении некоторых звуков они демонстрируют гиперчувствительность, например, зажимают уши, услышав лай собаки. Очевидно, что слухо-моторные координации формируются отличным от здоровых детей образом. Очень часто наблюдается отсутствие избирательного внимания к звукам речи.

Особенности зрительного восприятия также наблюдается у детей с аутизмом, начиная с раннего возраста. Этологически значимые стимулы, такие, как человеческое лицо, глаза, не вызывают той реакции, которая типична для здоровых детей.

Поскольку диагноз «аутизм» ставится, как правило, в относительно позднем возрасте (обычно не раньше 3 лет), систематических наблюдений и тем более экспериментальных исследований младенцев с аутизмом не существует. Тем не менее, наблюдения родителей указывают на отсутствие или невыраженность целого ряда поведенческих паттернов, характерных для здоровых младенцев: гуления, глазного контакта, мимической экспрессии и типичных для этого возраста зрительно-, слухо-моторных координаций. Это позволяет предположить, что одной из важных черт аутизма можно считать отсутствие некоторых врожденных механизмов, обеспечивающих сходный репертуар поведенческих актов в одинаковых ситуациях, характерный для большинства младенцев.

Некоторые из перечисленных выше феноменов обладают одним удивительным свойством, а именно: появляясь на определенном этапе развития, они исчезают в более позднем возрасте, а затем вновь возникают на некотором новом уровне. Примерами повторяющихся феноменов, по мнению ряда авторов, выступают развитие ходьбы, дотягивания, имитации, пространственных представлений, лингвистическое развитие и др.

Таким образом, уже в период младенчества у детей с аутизмом наблюдается отсутствие ряда врожденных поведенческих паттернов, которые типичны для нормальных детей. Невозможность выделить вполне определенные параметры среды и прореагировать на них специфическим, общим для большинства младенцев образом, не может не сказаться на развитии одного из важнейших свойств психического – антиципации.

Согласно современным представлениям, антиципация выполняет 3 важные функции в процессе отражения мира. Во-первых – это предвосхищение одних и тех же событий, во-вторых – готовность к событиям, упреждение в поведении. Наконец, третья функция антиципации – коммуникативная – обеспечивает возможность нормального общения. Развитие антиципации в онтогенезе – непрерывный процесс, который начинается с момента рождения, проявляясь во врожденной способности избирательно реагировать на определенные параметры окружения, различать мимическую экспрессию, предпочитать человеческое лицо и речь и др. Нарушение этого процесса на ранних этапах онтогенеза не может не сказаться вполне определенным образом на ходе всего развития. Вероятно, качественные аномалии общения и реципрокного взаимодействия, характерные для аутизма, во многом обусловлены именно недостаточным развитием процесса антиципации.

Таким образом, многие проявления аутизма имеют своей причиной нарушения восприятия. Эти нарушения носят полимодальный характер и затрагивают базовые механизмы перцептивных процессов. В частности, отсутствие или дефицитарность врожденных предвосхищающих схем (по У. Найссеру) приводит к невозможности избирательно и однотипно реагировать на определенные этологически значимые события, а также затрудняет формирование новых прижизненно складывающихся схем.

Согласно международной классификации болезней, выделяются следующие диагностические критерии аутизма:

1. Качественные нарушения реципрокного взаимодействия, проявляющиеся минимум в одной из следующих областей:

а)неспособность адекватно использовать для регулирования социального взаимодействия контакт взора, мимическое выражение, жестикуляцию;

б)неспособность к установлению взаимосвязей со сверстниками;

в)отсутствие социоэмоциональной зависимости, что проявляется на
рушенной реакцией на других людей, отсутствие модуляции поведения в соответствии с социальной ситуацией;

г)отсутствие общих интересов или достижений с другими людьми.

2.Качественные аномалии в общении, проявляющиеся минимум в одной из следующих областей:

а)задержка или полное отсутствие спонтанной речи, без попыток компенсировать этот недостаток жестикуляцией и мимикой (часто
предшествует отсутствие коммуникативного гуления);

б)относительная неспособность начинать или поддерживать беседу (при любом уровне речевого развития);

в)повторяющаяся и стереотипная речь;

г)отсутствие разнообразных спонтанных ролевых игр или (в более младшем возрасте) подражательных игр.

3. Ограниченные, повторяющиеся и стереотипные поведение, интересы и активность, что проявляется минимум в одной из следующих областей:

а)поглощенность стереотипными и ограниченными интересами;

б)внешне навязчивая привязанность к специфическим, нефункциональным поступкам или ритуалам;

в)стереотипные и повторяющиеся моторные манеризмы;

г)повышенное внимание к частям предметов или нефункциональным элементам игрушек (к их запаху, осязанию поверхности, издаваемому ими шуму или вибрации).

Качественные нарушения социального взаимодействия, необычно интенсивные или ограниченные, стереотипные поведение, интересы и активность (аналогичные проявлениям РДА) выделяются в качестве диагностических критериев синдрома Аспергера, для которого типично отсутствие клинически значимой общей задержки экспрессивной или рецептивной речи или когнитивного развития.

ГЛАВА 2. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОПРОВОЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ С АУТИЗМОМ

2.1. Причины и факторы возникновения аутизма

Поиски причин этого расстройства психического развития шли по нескольким направлениям. Первые обследования аутичных детей не дали свидетельств о патологии их нервной системы. В связи с этим в начале 50-х годов наиболее распространенной была гипотеза о психогенном происхождении заболевания. Говоря иначе, нарушение развития эмоциональных связей с людьми, активности в освоении окружающего мира связывалось с ранними психическими травмами, с неправильным, холодным отношением родителей к ребенку, с неподходящими способами воспитания. Здесь можно отметить следующую характерную особенность - было принято считать, что у ребенка, страдающего аутизмом, типичный семейный фон. РДА часто возникает в интеллектуальной среде и в так называемых высших слоях общества, хотя известно, что это заболевание не ограничивается той или иной социальной группой.Таким образом, ответственность за нарушение психического развития биологически полноценного ребенка возлагалась на родителей, что очень часто было причиной тяжелых психических травм самих родителей.Дальнейшие сравнительные исследования семей умственно отсталых детей и детей, страдающих ранним детским аутизмом, показали, что аутичные дети перенесли не больше психотравмирующих ситуаций, чем другие, а родители аутичных детей даже более заботливы и преданы им, чем это обычно наблюдается в семье ребенка с умственной отсталостью.В настоящее время большинство исследователей полагают, что ранний детский аутизм является следствием особой патологии, в основе которой лежит недостаточность центральной нервной системы.Эта недостаточность может быть вызвана широким кругом причин: врожденной аномальной конституцией, врожденными обменными нарушениями, органическим поражением Ц.Н.С. в результате патологии беременности и родов, рано начавшимся шизофреническим процессом. Конечно, действия различных патологических агентов вносит индивидуальные черты в картины синдрома раннего детского аутизма. Он может быть осложнен различной степенью умственной отсталости, грубым недоразвитием речи. Различные оттенки могут иметь эмоциональные расстройства. Как и при любой другой аномалии развития, общая картина тяжелого психического дефекта не может быть прямо выведена только из его биологических первопричин. Многие, даже основные проявления раннего детского аутизма могут быть расценены в этом смысле как вторичные, возникающие в процессе психического дизонтогенеза.Возможной причиной аутизма в детском возрасте могут быть ртутьсодержащие консерванты, находящиеся в некоторых вакцинах.

Действительно, аутизм часто развивается у детей именно в том возрасте, когда малыши получают множество различных «прививок». Предполагается, что консерванты могут накапливаться в детском организме и поражать мозговую ткань. Среди других предполагаемых источников ртути называют употребление матерями во время беременности сортов рыб, богатых ртутью.

Британские ученые установили, что возможной причиной возникновения аутизма является мужской гармон тестостерон. Проведенное в рамках исследования Кэмбриджского Университета обследование детей, страдающих данным заболеванием, показало, что уже в материнской утробе у них был повышенный уровень тестостерона в крови. Переизбыток тестостерона буквально отравляет организм ребенка, что приводит к запуску механизма возникновения заболевания.

Ранний детский аутизм, комплекс внешних проявлений, может быть экзогенно обусловлен и иметь органическую природу, быть вторичного психогенного происхождения.

Вторичный психогенный аутизм формируется в ситуации депривации – сенсорной, когнитивной и эмоциональной. Может развиваться в разных ситуациях, при помещении ребенка в приют, концентрационные лагеря, при наличии сенсорных дефектов у ребенка. Первичный аутизм имеет генетическое сходство с шизофренией, протекает как процессуальное психическое заболевание или органическая патология Ц.Н.С.

Также аутизм рассматривается как следствие нарушения определенных психофизиологических механизмов, нарушение уровня бодрствования, первичная патология вестибулярного аппарата, нарушение константности восприятия.

Согласно клиническому подходу, причинами аутизма являются: слабость я, нарушение сознания и активности, врожденная инстинктивная недостаточность, врожденная тревожность, недостаточность интуиции, не способность понимания переживаний других людей.

Нейропсихологические гипотезы: аутизм связывают с нарушением корковых функций преимущественно левого полушария – речевых зон. Аутизм связывают с гипоактивностью правого полушария, переработки образной и символической информации, оторванность от реальности, без опоры на реальные впечатления, изолированность символов. Не одна из концепций не является общепризнанной и не может объяснить весь спектр нарушений при аутизме, акцент делается на аффективных расстройствах.

Выделено две группы расстройств при раннем детском аутизме:

1. причина проявлений аутизма лежит в эмоциональных нарушениях;

2. аффективные нарушения производны от специфических когнитивных нарушений.

В основе некоторых форм аутизма может лежать нарушение кровоснабжения определенных отделов головного мозга.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что явные причины аутизма до сих пор не установлены, эта область остается до конца не изученной.

2.2. Психологическая помощь детям с аутизмом

Средства помощи аутичному ребенку должны быть направлены на постоянное поддержание психофизического тонуса, психологическую помощь в развитии аффективной сферы, коммуникативных навыков.

Для поддержания психофизического тонуса и снятия эмоционального напряжения необходимы постоянные физические нагрузки. Наряду со специальными занятиями по моторной коррекции, на которых ученики приобретают знания и навыки, имеющие большое значение для развития личности, а также распознают возможности своего тела и учатся использовать их в жизни, рекомендуются занятия спортом. Выбирая вид спорта, надо учитывать трудности аутичного ребенка во взаимодействии с детьми и в выполнении сложной последовательности произвольных движений. Поэтому на начальных этапах выбираются такие виды спорта и элементы спортивной деятельности, как легкая атлетика, лыжи, силовые упражнения, плавание. В младшем подростковом возрасте тех ребят, которые уже имеют некоторую физическую подготовку и питательный опыт, можно учить играть, в футбол, конечно начиная в небольшой компании знакомых детей и взрослых, отрабатывая при этом навыки группового взаимодействия.

Успех обучения детей с аутизмом зависит отощущений и эмоционального настроя учеников на занятиях, а также от умения вести себя в коллективе. Положительные эмоции, как и положительный опыт общения с окружающими, способствуют наиболее успешному обучению. Как известно, моторика тесно связана с эмоциями. С одной стороны, двигательная активность, участие в играх, успехи в учебе влияют на эмоциональный настрой ученика, с другой - эмоции находят свое выражение в движениях. Именно поэтому нормализация психофизического тонуса - один из важных аспектов социализации аутичного ребенка.

На основе коррекционной работы, проводившейся с 70-х годов прошлого века под руководством К.С. Лебединской, исследователи подходили к пониманию аутизма как тяжелого нарушения в развитии аффективной сферы. Рекомендуется применять, созданные в его рамках, методы психологической помощи:

На первом этапе основной задачей является установление контакта для достижения возможности эмоционально тонизировать ребенка. Исходно его можно построить лишь на основе немногих значимых впечатлений которые дети получали в процессе полевого движения, выстраивания и созерцания зрительного ряда, простейшей сортировки предметов. Установление и поддержание контакта должно подкрепляться осторожным усилением, эмоциональной акцентуацией этих приятных для ребенка впечатлений с помощью словесного комментария.

Второй этаппсихологической работы нацелен на формирование устойчивого пространственно-временного стереотипа занятия. Он дает возможность фиксировать и устойчиво воспроизводить сложившиеся эпизоды игры, что позволяет постепенно все более дифференцировать взаимодействие. Условием формирования такого стереотипа было построение специалистом определенного пространственно-временного порядка занятия. В то же время этот порядок не должен формироваться слишком жестко, поскольку пластичность ребенка в отношениях с окружающим (как и в случае нормы) является необходимым условием развития, дает возможности нахождения новых точек соприкосновения.

Третий этап- развитие смыслового стереотипа занятия. Возникновение избирательности и развитие положительно окрашенной индивидуальной картины мира позволяет детям стать более приспособленными и благополучными в привычных, прежде всего в домашних условиях жизни. Это, в свою очередь, открывает возможность для более сложного осмысления происходящего: появляется большая направленность налюдей, интерес к другимдетям, эмоционально окрашенным становится контакт с близкими. Дети должны начать функционально использовать игрушки, из них выделять любимые, появляется все больше игровых сюжетов, основанных на приятных бытовых впечатлениях и уже не связанных напрямую со стереотипами аутостимуляции. Все это создает основу для формирования смыслового стереотипа занятия, в рамках которого происходит не просто накопление бытовых сюжетных эпизодов, но и складывается их осмысленная естественная последовательность.

Четвертый этапсвязан с развитием сюжетной игры, в которой все больше выделяется активность самого ребенка, формируются социально адекватные способы самоутверждения. Упорядочивание и осмысление детьми бытового опыта, их адаптация к привычным условиям открывает путь, с одной стороны к развитиюэмоциональных связей, с другой кпоявлению возможности более активного и самостоятельного освоения среды, возможности адаптации к ситуациям нарушения бытового порядка, неопределенности, непредсказуемости.

В процессе коррекции все дети должны значительно продвигаются в аффективном развитии: во все болеесложном осмыслении происходящего, в организации активных отношений с людьми и средой; должны нормализоваться функции саморегуляции.

Результаты исследованияА.В. Хаустова (особенностей коммуникации аутичных детей) позволяют сделать вывод о том, что лексическое развитие не изолированный процесс, а один из аспектов общего развития аутичного ребенка. Таким образом, коррекционно-развивающая работа, направленная на развитие речи и обогащение словаря аутичного ребенка, должна вестись внутри психологической коррекции аутизма, которая предполагает развитие взаимодействия со взрослым в условиях стимуляции активности ребенка, что закономерно приводит к выделению ребенком себя как субъекта коммуникации и взаимодействия, формированию представлений о близких людях, возникновению индивидуальной избирательности.

Развитие речи особенно активизируется с появлением у детей увлечений запретными темами: речь не только становится более развернутой, необходимость договариваться для осуществления собственных намерений и сохранения при этом важного для ребенка взаимодействия со взрослым стимулирует развитие диалога. Освоение более сложных смыслов игры стимулирует появление обращения к взрослому, к игрушке, дети начинают предлагать собственные сюжеты игры, речь становится более спонтанной, появляются шутки. Дети все больше начинают выражать желания с помощью слов и отстаивать их, начинают активно использовать первое лицо. Речь начинает использоваться ребенком и для организации собственного поведения.

Наиболее близкие люди, которые окружают детей – это, конечно, их родители. Перед ними стоит очень важная задача – вырастить и воспитать ребенка. У родителей детей с аутизмом эта задача усложняется во много раз. Им необходимо помочь такому ребенку адаптироваться во внешнем мире. Поэтому, в первую очередь, нужно информировать родителей об этом заболевании и призывать их к трезвому пониманию ситуации, а не к панике.

Итак, у малыша, начавшего ходить, обнаруживаются такие признаки аутизма (важно следить за сочетанием симптомов):

В годовалом возрасте он не указывает пальцем на предметы;

В год еще не лопочет, в 16 месяцев не произносит отдельных слов, в два года не связывает хотя бы два слова;

Теряет приобретенные речевые навыки;

Не стремиться играть;

Не стремиться заводить друзей;

Может сосредоточить свое внимание на очень короткое время;

Не отвечает, когда его окликают по имени; равнодушие к другим;

Не вступает в зрительный контакт (или вступает в малой степени);

Повторяет одни и те же телодвижения (хлопает в ладоши, раскачивается);

Сильные вспышки раздражения;

Пристрастие к какому-то одному предмету, такому, как вентилятор;

Необычно сильное сопротивление переменам в устоявшихся привычках;

Чрезмерная чувствительность к определенным звукам, материалам или запахам;

Признаки синдрома Аспергера обычно распознаются у детей в возрасте шести лет и старше. Они:

Трудно заводят друзей;

Испытывают трудности в чтении или в невербальном общении, например при помощи мимики;

Не понимают того, что у других есть мысли и чувства, отличные от их собственных;

Навязчиво сосредоточены на узких интересах, например на запоминание расписания электричек;

Неловки в движениях;

С трудом отказываются от привычек, особенно если перемены происходят неожиданно;

Используют механические, словно у робота, обороты речи.

Даже у «нормальных» детей подобные черты поведения могут проявляться – но лишь время от времени. Напротив, симптомы аутизма или синдрома Аспергера устойчивы и истощают психику ребенка.

Каждодневная жизнь аутичных детей и тех, кто о них заботится, очень тяжела. Но информация об аутизме и о том, как лучше помогать подобным семьям, появляется все больше и больше. И, возможно, самой значительной отправной точкой стало признание того факта, что родители не ответственны за недуг своих детей.

Заключение

В заключение необходимо подчеркнуть, что на долю родителей выпадает наиболее трудная роль по развитию и подготовке аутичного ребенка к жизни. Успех социальной адаптации аутичного ребенка, занимающегося в коррекционной группе либо другом специальном учреждении или на дому, тесно связан с возможностью координации действий родителей, врача, психолога и педагога.Не каждого аутичного ребенка можно вывести на уровень массовой или вспомогательной школы. Но и в случаях, когда он остается в пределах дома, труд специалистов работающих с ним и родителей будет вознагражден тем, что ребенок станет ровнее в поведении, более управляем; у него разовьется интерес к какой-либо деятельности, которая заменит бесцельное времяпрепровождение и сделает его поведение более целенаправленным, эмоционально насыщенным и контактным.

В настоящее время в России испытывается острый недостаток практических разработок по социально-бытовой реабилитации, которые позволили бы детям и подросткам с аутизмом адаптироваться в повседневной жизни.

За рубежом наибольших успехов в области социально-бытовой реабилитации детей с аутизмом достигли сторонники поведенческой терапии, усилия которых направлены на формирование независимости и самостоятельности ребенка в его повседневном поведении. Можно выделить два крупных направления в рамках поведенческой терапии: оперантное обучение и обучение по программе ТЕАССН. В основе Оперантного обучения лежат исследования бихевиористов, направлено на тренинг социально-бытового поведения через отработку отдельных операций с их последующим объединением (I.Lovaas, 1981). Обучение по программе ТЕАССН (Treatment and Education of Autistic and related Communication handicapped Children - Лечение и обучение детей, страдающих аутизмом и нарушениями общения) направлено на облегчение социально-бытовой адаптации аутичного человека с помощью зрительной организации внешней среды. Наиболее эффективной для работы с аутичными детьми в настоящее время является метод холдинг терапии. Основной функцией холдинг терапии, обуславливающей ее эффективность в работе с семьей, воспитывающей ребенка с аутизмом, является актуализация ранней привязанности «мать-дитя», которая обеспечивает развитие ребенка в норме, и которая не формируется в достаточной степени между аутичным ребенком и его матерью. Данный вывод сделан на основании анализа данных этологического направления в психологии и коррекционной практики, ориентированной на формирование аффективной сферы аутичного ребенка. Действенность холдинг терапии обусловлена тем, что она активирует 3 уровня аффективного развития: актуализирует младенческие аффективные стереотипы, отрабатывает психологический механизм экспансии («качели»), связанный с переживанием опасности, и провоцирует более глубокий эмоциональный контакт ребенка с матерью.

Хочется также отметить, что в настоящее время информированность общества про детский аутизм очень низка. Конечно, люди, специализирующиеся на них обладают достаточной информацией, но большинство людей мало или совсем ничего не знают про это заболевание. Нужно информировать общество, ведь согласно современным данным, каждый пятисотый ребенок страдает аутизмом, а это немаленькие цифры.

Список использованной литературы:

1. Аршатская О.С. Психологическая помощь ребенку раннего возраста при формирующемся детском аутизме // Дефектология. – 2005. - №2. – С.46-56.

2. Владимирова Н. Не от мира сего? // Семья и школа. – 2003. - №9. – С.10-11.

3. Додзина О.Б. Психологические характеристики речевого развития детей с аутизмом // Дефектология. – 2004. - №6. – С.44-52.

4. Иванова Н.Н. Как узнать аутизм? // Дефектология. – 2002. - №2. – С.27-32.

5. Красноперева М.Г. Предпосылки аутизма // Психиатрия. – 2003. - №5. – С.24-35.

6. Красноперова М.Г. Причины аутизма // «Психиатрия». – 2004. - №1. – С.55-63.

7. Манелис Н.Г. Ранний детский аутизм. Психологические и нейропсихологические механизмы // Школа здоровья. – 1999. - №2. – С.6-21.

8. Пласкунова Э.В. Возможности адаптивного физического воспитания в формировании двигательных функций у детей с синдромом раннего детского аутизма // Школа здоровья. – 2004. - №1. – С.57-62.

9. Сарафанова И. Консультации специалистов Института коррекционной педагогики РАО // Московский психотерапевтический журнал. – 2004. - №1. – С.150-164.

10. Хаустов А.В. Исследование коммуникативных навыков у детей с синдромом раннего детского аутизма // Дефектология. – 2004. - №4. – С.69-74.

11. Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста / Циркин С.Ю. – 2002. – С.185, 323-324, 446.

Детский аутизм: введение в проблему

Странный ребенок

Под аутизмом в широком смысле понимается обычно явная необщительность, стремление уйти от контактов, жить в своем собственном мире. Неконтактность, однако, может проявляться в разных формах и по разным причинам. Иногда она оказывается просто характерологической чертой ребенка, но бывает вызвана и недостаточностью его зрения или слуха, глубоким интеллектуальным недоразвитием и речевыми трудностями, невротическими расстройствами или тяжелым госпитализмом (хроническим недостатком общения, порожденным социальной изоляцией ребенка в младенческом возрасте). В большинстве этих очень разных случаев нарушения коммуникации оказываются прямым и понятным следствием основной недостаточности: малой потребности в общении, трудностей восприятия информации и понимания ситуации, болезненного невротического опыта, хронического недостатка общения в раннем детстве, невозможности пользоваться речью.

Существует, однако, нарушение общения, при котором все эти трудности связаны в один особый и странный узел, где сложно разделить первопричины и следствия и понять: не хочет или не может ребенок общаться; а если не может, то почему. Такое нарушение может быть связано с синдромом раннего детского аутизма.

Родителей чаще всего тревожат следующие особенности поведения таких детей: стремление уйти от общения, ограничение контактов даже с близкими людьми, неспособность играть с другими детьми, отсутствие активного, живого интереса к окружающему миру, стереотипность в поведении, страхи, агрессия, самоагрессия. Могут также отмечаться нарастающая с возрастом задержка речевого и интеллектуального развития, трудности в обучении. Характерны сложности в освоении бытовых и социальных навыков.

Вместе с тем близкие, как правило, не сомневаются в том, что их внимание, ласка нужны малышу даже в том случае, когда они не могут успокоить и утешить его. Они не считают, что их ребенок эмоционально холоден и не привязан к ним: случается, что он дарит им мгновения удивительного взаимопонимания.

В большинстве случаев родители не считают своих детей и умственно отсталыми. Прекрасная память, проявляемые в отдельные моменты ловкость и сообразительность, внезапно произносимая сложная фраза, незаурядные познания в отдельных областях, чувствительность к музыке, стихам, природным явлениям, наконец просто серьезное, умное выражение лица – все это дает родителям надежду, что ребенок на самом деле «все может» и, по словам одной из мам, «его надо только немного подправить».

Однако, хотя такой ребенок действительно многое может понять сам, привлечь его внимание, научить чему-нибудь бывает крайне трудно. Когда его оставляют в покое, он доволен и спокоен, но чаще всего не выполняет обращенные к нему просьбы, не откликается даже на собственное имя, его сложно втянуть в игру. И чем больше его тормошат, чем больше с ним стараются заниматься, снова и снова проверяя, действительно ли он может говорить, действительно ли существует его (время от времени проявляемая) сообразительность, тем больше он отказывается от контакта, тем более ожесточенными становятся его странные стереотипные действия, самоагрессия. Почему же все его способности проявляются только случайно? Почему он не хочет пользоваться ими в реальной жизни? В чем и как ему надо помочь, если родители не чувствуют себя способными его успокоить, уберечь от страха, если он не хочет принимать ласку и помощь? Что делать, если усилия организовать жизнь ребенка, научить его оканчиваются тем, что только ожесточают взрослых и его самого, разрушая немногие, уже существующие, формы контакта? С подобными вопросами неминуемо сталкиваются родители, воспитатели и учителя таких детей.

Существуют разные взгляды на происхождение и причины развития раннего детского аутизма. Далее мы постараемся обрисовать эти взгляды, а также осветить возможные подходы к коррекции психических расстройств, наблюдаемых у аутичных детей.

Синдром раннего детского аутизма

Тип странного, погруженного в себя человека, возможно, вызывающего уважение своими особыми способностями, но беспомощного и наивного в социальной жизни, неприспособленного в быту, достаточно известен в человеческой культуре. Загадочность таких людей часто вызывает особый к ним интерес, с ними нередко связывается представление о чудаках, святых, Божьих людях. Как известно, в русской культуре особое, почетное место занимает образ юродивого, дурачка, способного прозревать то, чего не видят умные, и говорить правду там, где лукавят социально приспособленные.

Отдельные профессиональные описания как детей с аутистическими нарушениями психического развития, так и попыток врачебной и педагогической работы с ними стали появляться еще в прошлом столетии. Так, судя по ряду признаков, знаменитый Виктор, «дикий мальчик», найденный в начале прошлого столетия недалеко от французского города Аверона, был аутичным ребенком. С попытки его социализации, коррекционного обучения, предпринятой доктором Э.М. Итаром (E. M. Itard), и началось, собственно, развитие современной специальной педагогики.

В 1943г. американский клиницист Л.Каннер (L.Kanner), обобщив наблюдения 11 случаев, впервые сделал заключение о существовании особого клинического синдрома с типичным нарушением психического развития, назвав его «синдром раннего детского аутизма». Доктор Каннер не только описал сам синдром, но и выделил наиболее характерные черты его клинической картины. На это исследование в основном опираются и современные критерии этого синдрома, получившего впоследствии второе название – «синдром Каннера». Необходимость идентификации данного синдрома, видимо, настолько назрела, что независимо от Л. Каннера сходные клинические случаи были описаны австрийским ученым Г. Аспергером (H.Asperger) в 1944 г. и отечественным исследователем С.С.Мнухиным в 1947 г.

Наиболее яркими внешними проявлениями синдрома детского аутизма, обобщенными в клинических критериях, являются:

– аутизм как таковой, т. е. предельное, «экстремальное» одиночество ребенка, снижение способности к установлению эмоционального контакта, коммуникации и социальному развитию. Характерны трудности установления глазного контакта, взаимодействия взглядом, мимикой, жестом, интонацией. Обычны сложности в выражении ребенком своих эмоциональных состояний и понимании им состояний других людей. Трудности контакта, установления эмоциональных связей проявляются даже в отношениях с близкими, но в наибольшей мере аутизм нарушает развитие отношений со сверстниками;

– стереотипность в поведении , связанная с напряженным стремлением сохранить постоянные, привычные условия жизни; сопротивление малейшим изменениям в обстановке, порядке жизни, страх перед ними; поглощенность однообразными действиями – моторными и речевыми: раскачивание, потряхивание и взмахивание руками, прыжки, повторение одних и тех же звуков, слов, фраз; пристрастие к одним и тем же предметам, одним и тем же манипуляциям с ними: трясению, постукиванию, разрыванию, верчению; захваченность стереотипными интересами, одной и той же игрой, одной темой в рисовании, разговоре;

– особая характерная задержка и нарушение развития речи , прежде всего – ее коммуникативной функции. В одной трети, а по некоторым данным даже в половине случаев это может проявляться как мутизм (отсутствие целенаправленного использования речи для коммуникации, при котором сохраняется возможность случайного произнесения отдельных слов и даже фраз). Когда же устойчивые речевые формы развиваются, они тоже не используются для коммуникации: так, ребенок может увлеченно декламировать одни и те же стихотворения, но не обращаться за помощью к родителям даже в самых необходимых случаях. Характерны эхолалии (немедленные или задержанные повторения услышанных слов или фраз), длительное отставание в способности правильно использовать в речи личные местоимения: ребенок может называть себя «ты», «он», по имени, обозначать свои нужды безличными приказами («накрыть», «дать пить» и т. д.). Даже если такой ребенок формально имеет хорошо развитую речь с большим словарным запасом, развернутой «взрослой» фразой, то она тоже носит характер штампованности, «попугайности», «фонографичности». Он не задает вопросов сам и может не отвечать на обращения к нему, т. е. избегает речевого взаимодействия как такового. Характерно, что речевые нарушения проявляются в контексте более общих нарушений коммуникации: ребенок практически не использует также мимику и жесты. Кроме того, обращают на себя внимание необычный темп, ритм, мелодика, интонации речи;

– раннее проявление указанных расстройств (по крайней мере до 2,5 года), что подчеркивал уже доктор Каннер. При этом, по мнению специалистов, речь идет не о регрессе, а скорее об особом раннем нарушении психического развития ребенка.

Изучением данного синдрома, поиском возможностей коррекционной работы с аутичными детьми занималось множество специалистов различного профиля. Выяснялась распространенность синдрома, его место среди других расстройств, первые ранние проявления, их развитие с возрастом, уточнялись критерии диагностики. Многолетние исследования не только подтвердили точность выделения общих черт синдрома, но и внесли в описание его картины несколько важных уточнений. Так, доктор Каннер считал, что детский аутизм связан с особой патологической нервной конституцией ребенка, в которой он не выделял отдельных признаков органического поражения нервной системы. Со временем развитие средств диагностики позволило выявить накопление такой симптоматики у детей с аутизмом; в трети случаев, которые описал сам Каннер, в подростковом возрасте наблюдались эпилептические приступы.

Каннер считал также, что детский аутизм не обусловлен умственной отсталостью. Некоторые из его пациентов имели блестящую память, музыкальную одаренность; типичным для них было серьезное, интеллигентное выражение лица (он назвал его «лицом принца»). Однако дальнейшие исследования показали, что, хотя часть аутичных детей действительно имеет высокие интеллектуальные показатели, в очень многих случаях детского аутизма мы не можем не видеть глубокой задержки умственного развития.

Современные исследователи подчеркивают, что детский аутизм развивается на основе явной недостаточности нервной системы, и уточняют, что нарушения коммуникации и трудности социализации проявляются вне связи с уровнем интеллектуального развития, т. е. как при низких, так и при высоких его показателях. Родители первых обследованных Каннером детей были в основном образованными, интеллектуальными людьми с высоким социальным статусом. В настоящее время установлено, что аутичный ребенок может родиться в любой семье. Возможно, особый статус первых наблюдавшихся семей был связан с тем, что именно им легче было получить помощь известного доктора.

В ряде стран были проведены исследования по выявлению распространенности детского аутизма. Установлено, что данный синдром встречается примерно в 3–6 случаях на 10000 детей, обнаруживаясь у мальчиков в 3–4 раза чаще, чем у девочек.

В последнее время все чаще подчеркивается, что вокруг этого «чистого» клинического синдрома группируются множественные случаи сходных нарушений в развитии коммуникации и социальной адаптации. Не совсем точно укладываясь в картину клинического синдрома детского аутизма, они, тем не менее, требуют аналогичного коррекционного подхода. Организации помощи всем таким детям должно предшествовать их выявление с помощью единого образовательного диагноза, позволяющего отличить детей, нуждающихся в специфическом педагогическом воздействии. Частота нарушений такого рода, определяемая методами педагогической диагностики, по мнению многих авторов, возрастает до внушительной цифры: ими обладают в среднем 15–20 из 10000 детей.

Исследования показывают, что, хотя формально раннее развитие таких детей может укладываться в параметры нормы, оно необычно с самого их рождения. После первого года жизни это становится особенно явным: трудно организовать взаимодействие, привлечь внимание ребенка, заметна задержка его речевого развития. Самый тяжелый период, отягощенный максимумом поведенческих проблем – самоизоляцией, чрезмерной стереотипностью поведения, страхами, агрессией и самоагрессией, – отмечается с 3 до 5–6 лет. Затем аффективные трудности могут постепенно сглаживаться, ребенок может больше тянуться к людям, но на первый план выступает задержка психического развития, дезориентированность, непонимание ситуации, неловкость, негибкость, социальная наивность. С возрастом неприспособленность в быту, несоциализированность становятся все более явными.

Эти данные привлекли внимание к изучению когнитивных возможностей подобных детей, выявлению особенностей формирования их психических функций. Наряду с островками способностей были обнаружены множественные проблемы в развитии сенсомоторной и речевой сфер; были также установлены особенности мышления, затрудняющие символизацию, обобщение, правильное восприятие подтекста и перенос навыков из одной ситуации в другую.

В результате в современных клинических классификациях детский аутизм включен в группу первазивных, т. е. всепроникающих расстройств, проявляющихся в нарушении развития практически всех сторон психики: когнитивной и аффективной сферы, сенсорики и моторики, внимания, памяти, речи, мышления.

В настоящее время становится все более понятным, что детский аутизм не является проблемой одного только детского возраста. Трудности коммуникации и социализации меняют форму, но не уходят с годами, и помощь, поддержка должны сопровождать человека с аутизмом всю жизнь.

Как наш опыт, так и опыт других специалистов показывает, что, несмотря на тяжесть нарушений, в части (по некоторым данным, в четверти, по другим – в трети) случаев возможна успешная социализация таких людей – приобретение навыков самостоятельной жизни и овладение достаточно сложными профессиями. Важно подчеркнуть, что даже в самых тяжелых случаях упорная коррекционная работа всегда дает положительную динамику: ребенок может стать более адаптированным, общительным и самостоятельным в кругу близких ему людей.

Причины развития детского аутизма

Поиски причин шли по нескольким направлениям. Как уже упоминалось, первые обследования аутичных детей не дали свидетельств повреждения их нервной системы. Кроме того, доктор Каннер отметил некоторые общие черты их родителей: высокий интеллектуальный уровень, рациональный подход к методам воспитания. В результате в начале 50-х годов нашего столетия возникла гипотеза о психогенном (возникшем в результате психической травмы) происхождении отклонения. Наиболее последовательным ее проводником был австрийский психотерапевт доктор Б. Беттельхейм (B. Bettelheim), основавший в США известную детскую клинику. Нарушение развития эмоциональных связей с людьми, активности в освоении окружающего мира он связывал с неправильным, холодным отношением родителей к ребенку, подавлением его личности. Таким образом, ответственность за нарушение развития «биологически полноценного» ребенка возлагалась на родителей, что часто было для них причиной тяжелых психических травм.

Сравнительные исследования семей с детьми, страдающими ранним детским аутизмом, и семей с детьми, обладающими другими нарушениями развития, показали, что аутичные дети пережили не больше психотравмирующих ситуаций, чем другие, а родители аутичных детей зачастую даже более заботливы и преданны им, чем родители других «проблемных» детей. Таким образом, гипотеза о психогенном происхождении раннего детского аутизма не получила подтверждения.

Более того, современные методы исследования выявили множественные признаки недостаточности центральной нервной системы у аутичных детей. Поэтому в настоящее время большинство авторов полагают, что ранний детский аутизм является следствием особой патологии, в основе которой лежит именно недостаточность центральной нервной системы. Был выдвинут целый ряд гипотез о характере этой недостаточности, ее возможной локализации. В наши дни идут интенсивные исследования по их проверке, но однозначных выводов пока нет. Известно только, что у аутичных детей признаки мозговой дисфункции наблюдаются чаще обычного, у них нередко проявляются и нарушения биохимического обмена. Эта недостаточность может быть вызвана широким кругом причин: генетической обусловленностью, хромосомными аномалиями (в частности, фрагильной X-хромосомой), врожденными обменными нарушениями. Она может также оказаться результатом органического поражения центральной нервной системы в результате патологии беременности и родов, последствием нейроинфекции, рано начавшегося шизофренического процесса. Американский исследователь Э. Орниц (E. Ornitz) выявил более 30 различных патогенных факторов, которые способны привести к формированию синдрома Каннера. Аутизм может проявиться вследствие самых разных заболеваний, например врожденной краснухи или туберозного склероза. Таким образом, специалисты указывают на полиэтиологию (множественность причин возникновения) синдрома раннего детского аутизма и его полинозологию (проявление в рамках разных патологий).

Безусловно, действие различных патологических агентов вносит индивидуальные черты в картину синдрома. В разных случаях аутизм может быть связан с нарушениями умственного развития различной степени, более или менее грубым недоразвитием речи; эмоциональные расстройства и проблемы общения могут иметь различные оттенки.

Как видим, учет этиологии совершенно необходим для организации лечебной и учебной работы. Тем не менее, для детей с синдромом раннего детского аутизма различной этиологии основные моменты клинической картины, общая структура нарушения психического развития, а также проблемы, стоящие перед их семьями, остаются общими.

От чего следует отличать детский аутизм

Порой аутизм можно спутать с некоторыми другими встречающимися у детей проблемами.

Во-первых, у почти каждого аутичного ребенка в младенчестве подозревают глухоту или слепоту . Эти подозрения вызваны тем, что он, как правило, не откликается на свое имя, не следует указаниям взрослого, не сосредоточивается с его помощью. Однако подобные подозрения быстро рассеиваются, поскольку родители знают, что отсутствие реакции на социальные стимулы часто сочетается у их ребенка со «сверхочарованностью» определенными звуковыми и зрительными впечатлениями, вызванными, например, восприятием шуршания, музыки, света лампы, теней, узора обоев на стене – их особое значение для ребенка не оставляет у близких сомнений, что он может видеть и слышать.

Тем не менее, само внимание к особенностям восприятия такого ребенка вполне понятно. Более того, существуют аргументированные предложения ввести в основные клинические критерии синдрома детского аутизма аномальность реакции на сенсорные раздражители. Аномальность в данном случае – это не просто отсутствие реакции, а ее необычность: сенсорная ранимость и игнорирование стимула, парадоксальность ответа или «сверхочарованность» отдельными впечатлениями.

Важно также помнить о характерном различии реакций на социальные и физические стимулы. Для нормального ребенка социальные стимулы чрезвычайно важны. Он прежде всего отзывается на то, что исходит от другого человека. Аутичный ребенок, наоборот, может игнорировать близкого человека и чутко откликаться на иные стимулы.

С другой стороны, в поведении детей с нарушениями зрения и слуха также могут отмечаться однообразные действия, такие, как раскачивание, раздражение глаза или уха, перебирание пальцами перед глазами. Так же, как и в случаях детского аутизма, эти действия несут функцию аутостимуляции, компенсирующей недостаточность реального контакта с миром. Однако мы не можем говорить о детском аутизме, пока стереотипность в поведении не сочетается с трудностями в установлении эмоционального контакта с другими людьми, разумеется, на доступном ребенку уровне, с помощью доступных ему средств. Необходимо также отметить, что возможно действительное сочетание детского аутизма или, по крайней мере, аутистических тенденций с нарушениями зрения и слуха. Так бывает, например, при врожденной краснухе. В подобных случаях стереотипность поведения соединяется со сложностями в общении даже на самом примитивном уровне. Сочетание аутизма и сенсорных нарушений особенно затрудняет коррекционную работу.

Во-вторых, часто возникает необходимость соотнести детский аутизм и умственную отсталость . Мы уже упоминали, что детский аутизм может быть связан с разными, в том числе очень низкими, количественными показателями умственного развития. По крайней мере две трети детей с аутизмом при обычном психологическом обследовании оцениваются как умственно отсталые (а половина из этих двух третей – как глубоко умственно отсталые). Необходимо, однако, понимать, что нарушение интеллектуального развития при детском аутизме имеет качественную специфику: при количественно равном коэффициенте умственного развития ребенок с аутизмом по сравнению с ребенком-олигофреном может проявлять гораздо большую сообразительность в отдельных областях и значительно худшую адаптацию к жизни в целом. Его показатели по отдельным тестам будут сильно отличаться друг от друга. Чем ниже коэффициент умственного развития, тем отчетливей будет разница между результатами в вербальных и невербальных заданиях в пользу последних.

В случаях депривации у детей с глубокой умственной отсталостью возможно развитие специальных стереотипов аутостимуляции, например раскачивания, как это бывает и в случае депривации у детей с сенсорными нарушениями. Решение вопроса о том, имеем ли мы дело с детским аутизмом, как и в первом случае, потребует проверки: сочетается ли это проявление стереотипности в поведении ребенка с невозможностью установления с ним эмоционального контакта на самом простом и, казалось бы, доступном ему уровне.

В-третьих, в некоторых случаях необходимо отличать речевые трудности при детском аутизме от других нарушений речевого развития . Часто первые тревоги возникают у родителей аутичных детей именно в связи с необычностью их речи. Странная интонация, штампы, перестановка местоимений, эхолалии – все это проявляется так ярко, что проблем дифференциации с другими речевыми расстройствами, как правило, не возникает. Однако в некоторых, а именно самых тяжелых и самых легких, случаях детского аутизма трудности все же возможны.

В самом тяжелом случае – случае мутичного (не пользующегося речью и не реагирующего на речь других) ребенка может встать вопрос о моторной и сенсорной алалии (отсутствии речи при нормальном слухе и умственном развитии; моторная алалия – невозможность говорить, сенсорная – непонимание речи). Мутичный ребенок отличается от страдающего моторной алалией тем, что иногда может непроизвольно произносить не только слова, но даже сложные фразы. Труднее решить вопрос о сенсорной алалии. Глубоко аутичный ребенок не сосредоточивается на обращенной к нему речи, она не является инструментом организации его поведения. Понимает ли он то, что ему говорят, сказать трудно. Опыт показывает, что даже если он и пытается сосредоточиться на инструкции, то не удерживает ее в сознании целиком. В этом он сходен с ребенком, испытывающим трудности в понимании речи. С другой стороны, аутичный ребенок может иногда адекватно воспринимать и учитывать в поведении относительно сложную информацию, полученную из речевого сообщения, обращенного к другому человеку.

Самым же главным идентифицирующим признаком является характерное для глубоко аутичного ребенка глобальное нарушение коммуникации: в отличие от ребенка с чисто речевыми трудностями, он не пытается выразить свои желания вокализацией, взглядом, мимикой или жестами.

В наиболее легких случаях детского аутизма, когда вместо полного отсутствия коммуникации наблюдаются лишь связанные с ней затруднения, возможны проявления самых разных речевых нарушений. В подобных случаях можно обнаружить явные проблемы с восприятием речевой инструкции, общую смазанность и нечеткость произношения, запинки, аграмматизмы (нарушения грамматического строя речи), трудности в построении фразы. Все эти проблемы возникают именно при попытке ребенка вступить в коммуникацию, организовать целенаправленное речевое взаимодействие. Когда же высказывания автономны, ненаправленны, штампованны, тогда речь может быть более чистой, фраза более правильной. При дифференциации в таких случаях следует отталкиваться именно от сравнения возможностей понимания и использования речи в ситуациях аутостимуляции и направленного взаимодействия.

При дифференциальной диагностике необходимо также учитывать более общие характеристики поведения. В попытках коммуникации аутичный ребенок будет проявлять сверхзастенчивость, заторможенность, повышенную чувствительность к взгляду другого человека, тону его разговора. Он будет стремиться к общению в привычной и ритуализированной форме и теряться в новой обстановке.

В-четвертых, как для профессионалов, так и для родителей важно разграничивать детский аутизм и шизофрению . С их смешением связано множество не только профессиональных проблем, но и личных переживаний в семьях аутичных детей.

Западными специалистами связь детского аутизма и шизофрении полностью отрицается. Известно, что шизофрения является наследственным заболеванием. Проведенные исследования показали, что среди родственников аутичных детей нет накопления случаев заболевания шизофренией. В России же до недавнего времени между детским аутизмом и детской шизофренией в большинстве случаев просто ставился знак равенства, что тоже подтверждалось многочисленными клиническими исследованиями.

Это противоречие разъяснится, если мы учтем отличия в понимании шизофрении в разных клинических школах. Большинство западных школ определяет ее как болезненный процесс, сопровождающийся острыми психическими расстройствами, включающими галлюцинации. Господствовавшие же до недавнего времени российские психиатрические школы относили к шизофрении и вялотекущие болезненные процессы, нарушающие психическое развитие ребенка. При первом понимании связь с аутизмом действительно не прослеживается, при втором – детский аутизм и шизофрения могут пересекаться.

Ребенок, страдающий шизофренией (в традиционном отечественном понимании этого слова), может не иметь трудностей, специфичных для синдрома детского аутизма. Здесь дифференциации поможет опора на основные критерии синдрома. Развести «стабильные» и «текущие» формы внутри самого синдрома детского аутизма позволяет длительное наблюдение за развитием ребенка. Наличие периодов не обусловленного извне обострения (нарастания проблем ребенка) может свидетельствовать в пользу заболевания шизофренией.

Диагноз, при котором аутизм трактуется как психическое заболевание, воспринимается родителями, а зачастую и педагогами как жестокий приговор возможности успешного психического развития и социальной адаптации ребенка. При таком понимании под сомнение ставится результативность коррекционной работы, обучения и воспитания: «Стоит ли работать, на что можно надеяться, если движение болезненного процесса будет постоянно разрушать плоды наших усилий?» Наш опыт показывает, что тяжесть проблем ребенка, прогноз его развития не следует ставить в прямую зависимость от поставленного медицинского диагноза. Мы знаем случаи, когда работа с ребенком идет очень трудно, несмотря на отсутствие обострений, и, наоборот, известны случаи достаточно быстрого продвижения даже при регулярно наступающих ухудшениях состояния. В трудный период ребенок ничего не теряет полностью. Он может временно перестать пользоваться усвоенными навыками, перейти на более низкий уровень адаптации, однако эмоциональный контакт, поддержка близких позволяют ему быстро восстановить достигнутый ранее уровень, а затем и двигаться дальше.

Наконец, в-пятых, необходимо остановиться на различении синдрома детского аутизма и нарушений общения, обусловленных особыми условиями жизни, воспитания ребенка . Такие нарушения могут возникнуть, если еще в раннем возрасте ребенок лишен самой возможности установить эмоциональный контакт с близким человеком, т. е. в случаях так называемого детского госпитализма.

Известно, что нехватка эмоциональных контактов с людьми, недостаток впечатлений часто вызывают серьезную задержку психического развития у детей, воспитывающихся в домах ребенка. У них возможно также развитие особой стереотипной активности, призванной компенсировать недостаток контактов с миром. Однако стереотипные действия не носят при госпитализме такого изощренного характера, как при детском аутизме: это может быть, скажем, просто упорное раскачивание или сосание пальца. Принципиально здесь то, что ребенок с госпитализмом, попав в нормальные условия, может компенсироваться, по сравнению с аутичным, гораздо быстрее, поскольку у него отсутствуют внутренние препятствия для эмоционального развития.

Другой причиной психогенного нарушения общения может быть отрицательный невротический опыт ребенка: перенесенная травма, несостоятельность во взаимодействии с другим человеком. Конечно, такой опыт может получить любой ребенок с повышенной ранимостью. И все же это не детский аутизм, потому что нарушение общения здесь, как правило, избирательно и касается именно отдельных, тяжелых для ребенка ситуаций. Даже если невротический опыт повлек за собой избирательный мутизм, т. е. мутизм, проявляющийся лишь в особых обстоятельствах (во время ответа на уроке, при общении с чужими взрослыми и т. д.), то и тогда у ребенка с нарушениями психогенного характера контакт с близкими, с детьми в игровой ситуации вполне сохраняется. В случае же детского аутизма возможность коммуникации нарушена в целом, причем наиболее трудна для таких детей организация как раз необязательных игровых контактов со сверстниками.

Особенности психического развития аутичного ребенка

Специалист, работающий с аутичным ребенком, должен представлять себе не только клинические признаки, не только биологические причины детского аутизма, но и логику развития этого странного нарушения, очередность появления проблем, особенности поведения ребенка. Именно понимание психологической картины в целом позволяет специалисту работать не только над отдельными ситуативными трудностями, но и над нормализацией самого хода психического развития.

Следует подчеркнуть, что хотя «в центре» синдрома стоит аутизм как неспособность установления эмоциональных связей, как трудности коммуникации и социализации, не менее характерным для него является нарушение развития всех психических функций. Именно поэтому, как мы уже упоминали, в современных классификациях детский аутизм включается в группу первазивных, т. е. всепроникающих, расстройств, проявляющихся в аномальном развитии всех областей психики: интеллектуальной и эмоциональной сфер, сенсорики и моторики, внимания, памяти, речи.

Рассматриваемое нарушение не механическая сумма отдельных трудностей – здесь просматривается единая закономерность дизонтогенеза, охватывающая все психическое развитие ребенка. Дело не только в том, что нарушается или задерживается нормальный ход развития, – оно явно искажается, идет «куда-то не в ту сторону». Пытаясь осмыслить его по законам обычной логики, мы все время встаем перед непонятной парадоксальностью его картины, выражающейся в том, что при случайных проявлениях как способности к восприятию сложных форм, так и ловкости в движениях, а также умения говорить и многое понимать такой ребенок не стремится использовать свои возможности в реальной жизни, во взаимодействии со взрослыми и другими детьми. Эти способности и умения находят свое выражение лишь в сфере странных стереотипных занятий и специфических интересов подобного ребенка.

Вследствие этого ранний детский аутизм имеет репутацию одного из самых загадочных нарушений развития. Многие годы продолжаются исследования по выявлению центральной психической дефицитарности, которая может явиться первопричиной возникновения сложной системы характерных психических расстройств. Первым возникло казалось бы естественное предположение о снижении у аутичного ребенка потребности в общении. Однако затем стало ясно, что хотя такое снижение и может нарушить развитие эмоциональной сферы, обеднить формы коммуникации и социализации, им одним невозможно объяснить все своеобразие картины поведения, например стереотипность, таких детей.

Более того, результаты психологических исследований, семейный опыт, наблюдения профессионалов, занимающихся коррекционным обучением, говорят, что упомянутое предположение вообще не соответствует действительности. Человек, тесно контактирующий с аутичным ребенком, редко сомневается в том, что тот не только хочет быть вместе с людьми, но и может глубоко привязываться к ним.

Существуют экспериментальные данные, свидетельствующие о том, что человеческое лицо столь же эмоционально значимо для такого ребенка, как и для любого другого, но вот глазной контакт он выдерживает гораздо менее длительно, чем все остальные. Именно поэтому его взгляд производит впечатление прерывистого, загадочно ускользающего.

Несомненно также и то, что таким детям действительно трудно понимать других людей, воспринимать от них информацию, учитывать их намерения, чувства, трудно вступать во взаимодействие с ними. Согласно современным представлениям, аутичный ребенок все-таки скорее не может, чем не хочет общаться. Опыт работы показывает также, что ему трудно взаимодействовать не только с людьми, но и со средой в целом. Именно об этом говорят множественные и разнообразные проблемы аутичных детей: у них нарушено пищевое поведение, ослаблены реакции самосохранения, практически отсутствует исследовательская активность. Налицо тотальная дезадаптация в отношениях с миром.

Попытки рассмотреть патологию одной из психических функций (сенсомоторной, речевой, интеллектуальной и др.) как первопричину развития детского аутизма также не привели к успеху. Нарушения какой-либо одной из этих функций могли объяснить лишь часть проявлений синдрома, но не позволяли понять его общую картину. Мало того, оказалось, что всегда можно найти типично аутичного ребенка, для которого характерны другие, но не данные трудности.

Становится все более ясным, что речь следует вести не о нарушении отдельной функции, а о патологическом изменении всего стиля взаимодействия с миром, трудностях в организации активного приспособительного поведения, в использовании знаний и умений для взаимодействия со средой и людьми. Английская исследовательница У. Фрит (U. Frith) считает, что у аутичных детей нарушено понимание общего смысла происходящего, и связывает это с некой центральной когнитивной дефицитарностью. Мы же полагаем, что это связано с нарушением развития системы аффективной организации сознания и поведения, ее основных механизмов – переживаний и смыслов, определяющих взгляд человека на мир и способы взаимодействия с ним.

Попытаемся проследить, почему и как возникает данное нарушение. Биологическая недостаточность создает особые патологические условия , в которых живет, развивается и к которым вынужденно приспосабливается аутичный ребенок. Со дня его рождения проявляется типичное сочетание двух патогенных факторов:

– нарушение возможности активно взаимодействовать со средой;

– снижение порога аффективного дискомфорта в контактах с миром.

Первый фактор дает о себе знать и через снижение жизненного тонуса, и через трудности в организации активных отношений с миром. Сначала он может проявиться как общая вялость ребенка, который никого не беспокоит, не требует к себе внимания, не просит есть или сменить пеленку. Чуть позже, когда ребенок начнет ходить, аномальным оказывается распределение его активности: он «то бежит, то лежит». Уже очень рано такие дети удивляют отсутствием живого любопытства, интереса к новому; они не исследуют окружающую среду; любое препятствие, малейшая помеха тормозят их активность и заставляют отказаться от осуществления намерения. Однако наибольший дискомфорт такой ребенок испытывает при попытке целенаправленно сосредоточить его внимание, произвольно организовать его поведение.

Экспериментальные данные свидетельствуют, что особый стиль отношений аутичного ребенка с миром проявляется прежде всего в ситуациях, требующих с его стороны активной избирательности: отбор, группировка, переработка информации оказываются для него наиболее трудным делом. Он склонен воспринимать информацию, как бы пассивно впечатывая ее в себя целыми блоками. Воспринятые блоки информации хранятся непереработанными и используются в той же самой, пассивно воспринятой извне форме. В частности, так ребенок усваивает готовые словесные штампы и использует их в своей речи. Таким же образом овладевает он и другими навыками, намертво связывая их с одной-единственной ситуацией, в которой они были восприняты, и не применяя в другой.

Второй фактор (снижение порога дискомфорта в контактах с миром) проявляет себя не только как часто наблюдаемая болезненная реакция на обычные звук, свет, цвет или прикосновение (особенно характерна такая реакция в младенчестве), но и как повышенная чувствительность, ранимость при контакте с другим человеком. Мы уже упоминали о том, что общение глазами с аутичным ребенком возможно только в течение очень короткого промежутка времени; более продолжительное взаимодействие даже с близкими людьми вызывает у него дискомфорт. Вообще, для такого ребенка обычны малая выносливость в общении с миром, быстрое и болезненно переживаемое пресыщение даже приятными контактами со средой. Важно отметить, что для большинства таких детей характерна не только повышенная ранимость, но и тенденция надолго фиксироваться на неприятных впечатлениях, формировать жесткую отрицательную избирательность в контактах, создавать целую систему страхов, запретов, всевозможных ограничений.

Оба указанных фактора действуют в одном направлении, препятствуя развитию активного взаимодействия со средой и создавая предпосылки для усиления самозащиты.

Имея в виду все сказанное выше, мы можем теперь подойти к пониманию того, каковы конкретные источники как собственно аутизма, так и стереотипности в поведении ребенка.

Аутизм развивается не только потому, что ребенок раним и мало вынослив в эмоциональном отношении. Стремление ограничивать взаимодействие даже с близкими людьми связано с тем, что именно они требуют от ребенка наибольшей активности, а как раз это требование он выполнить не может.

Стереотипность тоже вызывается необходимостью взять под контроль контакты с миром и оградить себя от дискомфортных впечатлений, от страшного. Другая причина – ограниченная способность активно и гибко взаимодействовать со средой. Иначе говоря, ребенок опирается на стереотипы потому, что может приспосабливаться только к устойчивым формам жизни.

В условиях частого дискомфорта, ограниченности активных положительных контактов с миром обязательно развиваются особые патологические формы компенсаторной аутостимуляции , позволяющие такому ребенку поднять свой тонус и заглушить дискомфорт. Наиболее ярким примером являются однообразные движения и манипуляции с объектами, цель которых – воспроизведение одного и того же приятного впечатления.

Формирующиеся установки аутизма, стереотипности, гиперкомпенсаторной аутостимуляции не могут не исказить весь ход психического развития ребенка. Здесь нельзя разделить аффективную и когнитивную составляющие: это один узел проблем. Искажение развития когнитивных психических функций является следствием нарушений в аффективной сфере. Эти нарушения приводят к деформации основных механизмов аффективной организации поведения – тех механизмов, которые позволяют каждому нормальному ребенку устанавливать оптимальную индивидуальную дистанцию в отношениях с миром, определять свои потребности и привычки, осваивать неизвестное, преодолевать препятствия, выстраивать активный и гибкий диалог со средой, устанавливать эмоциональный контакт с людьми и произвольно организовывать свое поведение.

У аутичного ребенка страдает развитие механизмов, определяющих активное взаимодействие с миром, и одновременно форсируется патологическое развитие механизмов защиты:

– вместо установления гибкой дистанции, позволяющей и вступать в контакт со средой, и избегать дискомфортных впечатлений, фиксируется реакция ухода от направленных на него воздействий;

– вместо развития положительной избирательности, выработки богатого и разнообразного арсенала жизненных привычек, соответствующих потребностям ребенка, формируется и фиксируется отрицательная избирательность, т. е. в центре его внимания оказывается не то, что он любит, а то, чего не любит, не принимает, боится;

– вместо развития умений, позволяющих активно влиять на мир, т. е. обследовать ситуации, преодолевать препятствия, воспринимать каждый свой промах не как катастрофу, а как постановку новой адаптационной задачи, что собственно и открывает путь к интеллектуальному развитию, ребенок сосредоточивается на защите постоянства в окружающем микромире;

– вместо развития эмоционального контакта с близкими, дающего им возможность установить произвольный контроль над поведением ребенка, у него выстраивается система защиты от активного вмешательства близких в его жизнь. Он устанавливает максимальную дистанцию в контактах с ними, стремится удержать отношения в рамках стереотипов, используя близкого лишь как условие жизни, средство аутостимуляции. Связь ребенка с близкими проявляется прежде всего как страх их потерять. Фиксируется симбиотическая связь, но не развивается настоящая эмоциональная привязанность, которая выражается в возможности сопереживать, жалеть, уступать, жертвовать своими интересами.

Столь тяжелые нарушения в аффективной сфере влекут за собой изменения в направлении развития высших психических функций ребенка. Они также становятся не столько средством активной адаптации к миру, сколько инструментом, применяемым для защиты и получения необходимых для аутостимуляции впечатлений.

Так, в развитии моторики задерживается формирование навыков бытовой адаптации, освоение обычных, необходимых для жизни, действий с предметами. Вместо этого активно пополняется арсенал стереотипных движений, таких манипуляций с предметами, которые позволяют получать необходимые стимулирующие впечатления, связанные с соприкосновением, изменением положения тела в пространстве, ощущением своих мышечных связок, суставов и т. д. Это могут быть взмахи рук, застывания в определенных странных позах, избирательное напряжение отдельных мышц и суставов, бег по кругу или от стены к стене, прыжки, кружение, раскачивание, карабканье по мебели, перепрыгивание со стула на стул, балансировка; стереотипные действия с объектами: ребенок может неутомимо трясти веревочкой, стучать палкой, рвать бумагу, расслаивать на нитки кусочек ткани, передвигать и вертеть предметы и т. п.

Такой ребенок предельно неловок в любом совершаемом «для пользы» предметном действии – и в крупных движениях всего тела, и в тонкой ручной моторике. Он не может подражать, схватывая нужную позу; плохо управляет распределением мышечного тонуса: тело, рука, пальцы могут быть слишком вялы или слишком напряжены, движения слабо координируются, не усваивается их временна " я последовательность. В то же время он может неожиданным образом проявить исключительную ловкость в своих странных действиях: переноситься, как акробат, с подоконника на стул, удерживать равновесие на спинке дивана, на бегу крутить на пальце вытянутой руки тарелку, выкладывать орнамент из мелких предметов или спичек…

В развитии восприятия такого ребенка можно отметить нарушения ориентировки в пространстве, искажения целостной картины реального предметного мира и изощренное вычленение отдельных, аффективно значимых, ощущений собственного тела, а также звуков, красок, форм окружающих вещей. Обычны стереотипные надавливания на ухо или глаз, обнюхивание, облизывание предметов, перебирание пальцами перед глазами, игра с бликами, тенями.

Характерно и наличие более сложных форм сенсорной аутостимуляции. Ранний интерес к цвету, пространственным формам может проявиться в увлечении выкладыванием орнаментальных рядов, причем этот интерес может отразиться даже в развитии речи ребенка. Его первыми словами могут быть далеко не самые нужные обычному малышу названия сложных оттенков цветов и форм – например «бледно-золотистый», или «параллелепипед». В двухлетнем возрасте ребенок может всюду выискивать форму шара или очертания знакомых ему букв и цифр. Его может поглощать конструирование – он будет засыпать за этим занятием, а проснувшись, увлеченно продолжать соединять все те же детали. Очень часто уже до года проявляется страстное увлечение музыкой, причем у ребенка может обнаружиться абсолютный музыкальный слух. Порой он рано обучается пользоваться проигрывателем, безошибочно, по непонятным признакам, выбирает из груды нужную ему пластинку и снова, и снова прослушивает ее…

Ощущения света, цвета, формы, своего тела приобретают самоценность. В норме они являются прежде всего средством, основой для организации двигательной активности, а для аутичных детей становятся объектом самостоятельного интереса, источником аутостимуляции. Характерно, что даже в аутостимуляции такой ребенок не вступает в свободные, гибкие отношения с миром, не осваивает его активно, не экспериментирует, не ищет новизны, а стремится постоянно повторять, воспроизводить одно и то же, однажды запавшее ему в душу, впечатление.

Речевое развитие аутичного ребенка отражает сходную тенденцию. При общем нарушении развития целенаправленной коммуникативной речи возможно увлечение отдельными речевыми формами, постоянная игра звуками, слогами и словами, рифмование, пение, коверканье слов, декламация стихов и т. п.

Ребенок зачастую вообще не может направленно обратиться к другому человеку, даже просто позвать маму, попросить ее о чем-то, выразить свои нужды, но, напротив, способен рассеянно повторять: «луна, луна, выгляни из-за туч», или: «почем лучок», чисто произносить интересные по звучанию слова: «охра», «суперимпериализм» и т. д. Используя для дела только скудный набор речевых штампов, он может одновременно проявлять острую чувствительность к речевым формам, словам как таковым, засыпать и просыпаться со словарем в руках.

Для аутичных детей обычно пристрастие к рифмам, стихам, чтению их наизусть «километрами». Музыкальный слух и хорошее чувство речевой формы, внимание к высокой поэзии – это то, что поражает всех, кто близко сталкивается с ними в жизни.

Таким образом, то, что в норме является основой организации речевого взаимодействия, становится объектом особого внимания, источником аутостимуляции – и снова мы не видим активного творчества, свободной игры с речевыми формами. Так же, как моторные, развиваются и речевые стереотипии (однообразные действия), позволяющие снова и снова воспроизводить одни и те же необходимые ребенку впечатления.

В развитии мышления таких детей отмечаются огромные трудности произвольного обучения, целенаправленного разрешения реально возникающих задач. Специалисты указывают на сложности в символизации, переносе навыков из одной ситуации в другую, связывая их с трудностями обобщения и с ограниченностью в осознании подтекста происходящего, одноплановостью, буквальностью его трактовок. Такому ребенку сложно понять развитие ситуации во времени, развести в последовательности событий причины и следствия. Это очень ярко проявляется при пересказе учебного материала, выполнении заданий, связанных с сюжетными картинками. Исследователи отмечают проблемы с пониманием логики другого человека, учетом его представлений, намерений.

Как нам представляется, в случае детского аутизма не следует вести речь об отсутствии отдельных способностей, например способности к обобщению, к пониманию причинно-следственных отношений или к планированию. В рамках стереотипной ситуации многие аутичные дети могут обобщать, использовать игровые символы, выстраивать программу действий. Однако они не в состоянии активно перерабатывать информацию, активно использовать свои способности, с тем чтобы приспосабливаться к ежесекундно меняющемуся миру, непостоянству намерений другого человека.

Для аутичного ребенка мучителен отрыв символа от привычной игры: это разрушает требующееся ему постоянство в окружающем мире. Мучительна для него и необходимость постоянной гибкой корректировки собственной программы действий. Само предположение о существовании подтекста, расшатывающего устойчивый смысл ситуации, вызывает у него страх. Неприемлемо для него наличие у партнера собственной логики, постоянно ставящей под угрозу намеченную им самим перспективу взаимодействия.

В то же время в ситуации полного контроля над происходящим у таких детей может развиваться стереотипная игра отдельными мыслительными операциями – разворачивание одних и тех же схем, воспроизведение каких-то счетных действий, шахматных композиций и т. п. Эти интеллектуальные игры бывают достаточно изощренными, но они тоже не являются активным взаимодействием со средой, творческим решением реальных задач, и лишь постоянно воспроизводят приятное для ребенка впечатление легко совершаемого умственного действия.

При столкновении с реальной проблемой, решения которой он не знает заранее, такой ребенок чаще всего оказывается несостоятельным. Так, ребенка, упивающегося проигрыванием шахматных задач из учебника, воспроизведением классических шахматных композиций, ставят в тупик ходы самого слабого, но реального партнера, действующего по своей, не известной заранее, логике.

И, наконец, мы должны рассмотреть наиболее яркие проявления синдрома в виде непосредственных реакций ребенка на собственную дезадаптацию. Речь идет о так называемых поведенческих проблемах: нарушении самосохранения, негативизме, деструктивном поведении, страхах, агрессии, самоагрессии. Они возрастают при неадекватном подходе к ребенку (равно как усиливается при этом аутостимуляция, отгораживающая его от реально происходящих событий) и, наоборот, уменьшаются при выборе доступных для него форм взаимодействия.

В клубке поведенческих проблем трудно выделить самую значимую. Начнем поэтому с наиболее очевидной – с активного негативизма , под которым понимается отказ ребенка делать что-либо вместе со взрослыми, уход от ситуации обучения, произвольной организации. Проявления негативизма могут сопровождаться усилением аутостимуляции, физическим сопротивлением, криком, агрессией, самоагрессией. Негативизм вырабатывается и закрепляется в результате непонимания трудностей ребенка, неправильно выбранного уровня взаимодействия с ним. Такие ошибки при отсутствии специального опыта почти неизбежны: близкие ориентируются на его высшие достижения, способности, которые он демонстрирует в русле аутостимуляции – в той области, в которой он ловок и сообразителен. Произвольно повторить свои достижения ребенок не может, но понять и принять это близким почти невозможно. Завышенные же требования рождают у него страх взаимодействия, разрушают существующие формы общения.

Так же трудно понять и принять необходимость для ребенка детального соблюдения освоенного им стереотипа жизни. Почему, в конце концов, нельзя переставить мебель, пройти к дому другой, более удобной дорогой, послушать новую пластинку? почему он не прекращает трясти руками? сколько можно говорить об одном и том же, задавать одни и те же вопросы? почему любая новизна встречается в штыки? почему взрослому нельзя говорить на какие-то темы, произносить определенные слова? почему маме строго запрещается уходить из дома, отвлекаться на разговор с соседкой, иногда даже закрывать за собой дверь? – вот типичные вопросы, которые постоянно возникают у его близких.

Парадоксально, но именно решительная борьба с этими нелепостями, этим рабством, в которое попадают близкие, способна сделать взрослого игрушкой в стереотипной аутостимуляции такого ребенка. Через некоторое время у взрослого может возникнуть ощущение, что его специально дразнят, провоцируют на вспышки возмущения. Ребенку как будто нравится делать все назло, он как бы сознательно вызывает гневные реакции и отшлифовывает способы их провокации. Складывается мучительный замкнутый круг, и вырваться из этой ловушки бывает очень непросто.

Огромную проблему составляют страхи ребенка. Они могут быть непонятны окружающим, так как непосредственно связаны с особой сенсорной ранимостью таких детей. Испытывая страх, они зачастую не умеют объяснить, что именно их пугает, но позже, при установлении эмоционального контакта и развитии способов коммуникации, ребенок может рассказать, например, о том, что в четырехлетнем возрасте его крики ужаса и невозможность войти в собственную комнату были связаны с непереносимо резким лучом света, падающим из окна на плинтус. Его могут пугать объекты, издающие резкие звуки: урчащие трубы в ванной, бытовые электроприборы; возможны особые страхи, связанные с тактильной сверхчувствительностью, такие как непереносимость ощущения от дырки на колготках или незащищенности высунувшихся из-под одеяла голых ножек.

Часто страхи возникают из-за склонности ребенка слишком остро реагировать на ситуации, в которых присутствуют признаки реальной угрозы, инстинктивно узнаваемые каждым человеком. Так возникает и закрепляется, например, страх умывания: взрослый долго и тщательно моет лицо ребенка, захватывая одновременно его рот и нос, что затрудняет дыхание. Подобного же происхождения и страх одевания: голова застревает в вороте свитера, что рождает острое ощущение дискомфорта. Летом такого ребенка пугают бабочки, мухи и птицы из-за их резкого встречного движения; лифт создает у него ощущение опасности из-за стесненности в небольшом замкнутом пространстве. И тотален страх новизны, нарушений сложившегося стереотипа жизни, неожиданного развития ситуации, собственной беспомощности в непривычных условиях.

Когда такому ребенку плохо, он может стать агрессивным по отношению к людям, вещам и даже самому себе. По большей части его агрессия не направлена ни на что специально. Он просто в ужасе отмахивается от «наступления» на него внешнего мира, от вмешательства в его жизнь, от попыток нарушить его стереотипы. В специальной литературе это описывается с помощью термина «генерализованная агрессия» – т. е. агрессия как бы против всего мира.

Однако безадресный характер не снижает ее интенсивности – это могут быть взрывы отчаяния чрезвычайной разрушающей силы, сокрушающие все вокруг.

Однако крайним проявлением отчаяния и безысходности оказывается самоагрессия , часто представляющая действительную физическую опасность для ребенка, поскольку может вызвать его самоповреждение. Мы уже говорили о том, что мощным средством защиты, экранирования от травмирующих впечатлений является аутостимуляция. Нужные впечатления достигаются чаще всего раздражением собственного тела: они заглушают неприятные впечатления, идущие из внешнего мира. В угрожающей ситуации интенсивность аутостимуляции нарастает, она приближается к болевому порогу и может перейти через него.

Как и почему это происходит, мы можем понять исходя из собственного опыта. Чтобы заглушить отчаяние, мы сами иногда готовы биться головой об стенку – переживая нестерпимую душевную боль, мы стремимся к боли физической, лишь бы не думать, не чувствовать, не понимать. Однако для нас это экстремальный опыт, а аутичный ребенок может переживать такие минуты ежедневно – раскачиваясь, он начинает биться обо что-нибудь головой; нажимая на глаз, делает это так сильно, что рискует повредить его; ощущая опасность, начинает бить, царапать, кусать себя.

Надо сказать, что в отличие от поведенческих особенностей других детей здесь проблемы могут годами проявляться в одной и той же, неизменной, форме. С одной стороны, это дает возможность предсказывать развитие событий и избегать возможного срыва в поведении ребенка, с другой же – придает особый мучительный оттенок переживаниям близких: они не могут вырваться из замкнутого круга одних и тех же проблем, включены в последовательность повторяющихся событий, постоянно преодолевают все те же трудности.

Итак, мы видим, что аутичный ребенок проходит сложный путь искаженного развития. Однако в общей картине нужно научиться видеть не только его проблемы, но и возможности, потенциальные достижения. Они могут предстать перед нами в патологической форме, но, тем не менее, мы должны узнать их и использовать в коррекционной работе. С другой стороны, необходимо распознавать и противодействующие нашим усилиям защитные установки и привычки ребенка, стоящие на пути его возможного развития.

Классификации детского аутизма

Известно, что, несмотря на общность нарушений в психической сфере, аутичные дети значительно различаются по глубине дезадаптации, тяжести проблем, прогнозу возможного развития. Мутизм и не по возрасту взрослая речь, ранимость, страхи и отсутствие чувства реальной опасности, тяжелая умственная недостаточность и высокоинтеллектуальные интересы, неизбирательность по отношению к близким и напряженная симбиотическая связь с матерью, ускользающий взор ребенка и его очень открытый, крайне наивный взгляд, устремленный на лицо взрослого, – все это сосуществует в сложной, полной парадоксов картине детского аутизма. Поэтому, несмотря на общую логику нарушения развития, невозможно говорить о работе с аутичным ребенком «вообще»; насущной проблемой всегда являлась разработка адекватной классификации, дифференциации внутри синдрома детского аутизма.

Первыми такими попытками были клинические классификации , опирающиеся на этиологию синдрома, различение форм биологической патологии, обусловливающей его развитие. Эти классификации играют значительную роль в деле разработки адекватных подходов к оказанию медикаментозной помощи подобным детям.

Психолого-педагогические задачи требовали других подходов, позволяющих специализировать, в зависимости от конкретного случая, стратегию и тактику коррекционной работы. Прежде всего шли поиски прогностических признаков, позволяющих оценивать возможности психического и социального развития таких детей. Для этих целей многими авторами выдвигались критерии оценки речевого и интеллектуального развития. Опыт показал, что появление речи до пяти лет и уровень умственного развития, превышающий по стандартным тестам 70 баллов (по стобалльной шкале), можно считать относительно благоприятными прогностическими признаками. Вместе с тем, возможность речевого контакта со специалистом, вступления с ним во взаимодействие в процессе психологического обследования дает лишь косвенные сведения о глубине аутизма, тяжести аутистического дизонтогенеза ребенка.

Существует также идея классификации таких детей по характеру социальной дезадаптации. Английский исследователь доктор Л. Винг (L. Wing) разделила аутичных детей по их возможностям вступления в социальный контакт на «одиноких» (не вовлекающихся в общение), «пассивных» и «активных-но-нелепых». Наилучший прогноз социальной адаптации она связывает с «пассивными» детьми.

Предложенная Л. Винг классификация удачно связывает характер социальной дезадаптации ребенка с прогнозом его дальнейшего социального развития, однако за основу при этом берутся все же производные проявления нарушения. Нам представляется, что существует возможность более точной психологической дифференциации таких детей в соответствии с глубиной их аутизма и степенью искажения психического развития. В этом случае критериями разделения становятся доступность ребенку тех или иных способов взаимодействия со средой и людьми и качество разработанных им форм защитной гиперкомпенсации – аутизма, стереотипности, аутостимуляции.

Когда мы обращаемся к историям развития аутичных детей, то видим, что в раннем возрасте нарушения активности и ранимость присутствуют у таких детей в неравной степени, и, соответственно, перед ними встают различные проблемы. При этом первоочередными оказываются разные жизненные задачи, вследствие чего каждый ребенок и вырабатывает свои способы взаимодействия с миром и защиты от него.

На первый план в поведении аутичных детей выступают, конечно, яркие проявления патологических форм компенсаторной защиты. Сам аутизм может проявляться в разных формах: 1) как полная отрешенность от происходящего; 2) как активное отвержение; 3) как захваченность аутистическими интересами и, наконец, просто 4) как чрезвычайная трудность организации общения и взаимодействия.

Таким образом, мы различаем четыре группы детей с совершенно разными типами поведения. Для нас важно, что эти группы представляют собой также и разные ступени в развитии взаимодействия со средой и людьми. При успешной коррекционной работе мы видим, как ребенок поднимается по этим ступеням, приобретая возможность организации все более сложных и активных форм взаимодействия. И точно так же при ухудшении внутренних и внешних обстоятельств мы можем наблюдать, как упрощаются и переводятся в пассив эти формы, как происходит переход к более примитивным способам организации жизни, к еще более глухой «обороне» от нее.

Для того чтобы не дать ребенку лишиться его достижений и помочь сделать шаг вперед, важно понять, каков уровень доступных ему отношений с миром. С этой целью рассмотрим перечисленные группы в их последовательности – от самых тяжелых к более легким.

Основные жалобы, с которыми обращается к специалистам семья ребенка первой группы , – это отсутствие речи и невозможность организовать ребенка: поймать взгляд, добиться ответной улыбки, услышать жалобу, просьбу, получить отклик на зов, обратить его внимание на инструкцию, добиться выполнения поручения. Такие дети демонстрируют в раннем возрасте наибольший дискомфорт и нарушение активности. В период развернутых проявлений синдрома явный дискомфорт остается в прошлом, поскольку компенсаторная защита от мира строится у них радикально: не иметь с ним никаких точек активного соприкосновения. Аутизм таких детей максимально глубок, он проявляется как полная отрешенность от происходящего вокруг.

Дети этой группы производят загадочное впечатление своим отрешенным и, тем не менее, часто лукавым и умным выражением лица, особой ловкостью, даже грациозностью в движениях; тем, что не откликаются на просьбы и ничего не просят сами, часто не реагируют даже на боль, голод и холод, не проявляют испуга в ситуациях, в которых испугался бы любой другой ребенок. Они проводят время, бесцельно передвигаясь по комнате, лазая, карабкаясь по мебели, или застывают перед окном, созерцая движение за ним, и затем продолжают собственное движение. При попытке остановить их, удержать, добиться внимания, заставить что-то сделать может возникнуть дискомфорт, и, как реакция на него – крик, самоагрессия; однако самоуглубленное равновесие восстанавливается, как только ребенка оставляют в покое.

Такие дети не развивают практически никаких форм активной избирательности в контактах с миром, целенаправленность не проявляется у них ни в моторном действии, ни в речи – они мутичны. Более того, они почти не пользуются центральным зрением, не смотрят целенаправленно, не рассматривают ничего специально.

Поведение ребенка данной группы является по преимуществу полевым. Это значит, что оно определяется не активными внутренними устремлениями, не логикой взаимодействия с другим человеком, а случайными внешними влияниями. По сути, его поведение – эхо посторонних впечатлений: не ребенок обращает внимание на предмет, а предмет как бы сам обращает на себя его внимание своей чувственной фактурой, цветом, звуком. Не ребенок направленно идет куда-то, а пространственная организация объектов заставляет ребенка передвигаться в определенном направлении: ковровая дорожка уносит его в глубь коридора, открытая дверь втягивает в другую комнату, ряд стульев провоцирует перепрыгивание с одного на другой, диван вызывает серию прыжков, окно надолго завораживает мельканием улицы. И ребенок пассивно перемещается, «мотается» по комнате, притягиваясь то одним, то другим объектом, рассеянно трогает вещи, не глядя толкает мяч, ударяет по ксилофону, включает свет… В сущности, если знать, что и как расставлено в комнате, поведение такого ребенка можно почти точно предсказать.

Безусловно, полевое поведение характерно не только для детского аутизма, его эпизоды обычны для всякого маленького ребенка, еще не выработавшего своей линии активного поведения, да и мы, взрослые, в рассеянности порой тоже становимся игрушкой внешних сил. Если же говорить об аномальных проявлениях, то выраженные полевые тенденции могут длительно проявляться в поведении самых разных детей с нарушенным развитием. Однако полевое поведение аутичных детей первой группы носит особый, сразу узнаваемый характер. Вещи не провоцируют таких детей пусть на кратковременные, но активные манипуляции с ними, как мы это видим, скажем, в случае расторможенного, реактивного ребенка с органическим поражением центральной нервной системы. В нашем же случае пресыщение наступает едва ли не до начала самого действия с привлекшим мимолетное внимание объектом: взгляд, выделивший его, тут же уходит в сторону, протянутая рука падает еще до того, как коснется предмета, к которому тянулась, или же берет, но тут же безучастно разжимается и роняет его… Такой ребенок как бы дрейфует по течению, отталкиваясь от одного объекта и сталкиваясь с другим. Поэтому линия его поведения определяется в большей степени даже не столько самими вещами и их свойствами, сколько взаимным их расположением в пространстве.

У детей первой группы не развиваются не только активные средства контакта с миром, но и активные формы аутистической защиты. Пассивное уклонение, уход создают самую надежную, самую тотальную защиту. Такие дети просто ускользают от направленного в их сторону движения, от любой попытки организовать их поведение. Они устанавливают и сохраняют максимально возможную дистанцию в контактах с миром: просто не вступают с ним в активное соприкосновение. Настойчивые попытки привлечь внимание такого ребенка, добиться ответа словом или действием не имеют успеха. В условиях, когда ребенок не может уклониться, при попытках удержать его насильно возникает момент короткого активного сопротивления, быстро переходящего в самоагрессию. Понятно, что такие дети при психологических обследованиях, несмотря на свой умный взгляд, дают наиболее низкие показатели интеллектуального развития. Также понятно, что дома, случайно, они могут проявить свои потенциальные способности, но самостоятельно психические функции ребенка не развиваются.

Если говорить о восприятии и моторном развитии таких детей, то в своем бесцельном движении по комнате они могут проявлять замечательную координацию движений: перелезая, перепрыгивая, вписываясь в узкие проходы, они никогда не ушибутся и не промахнутся. О подобном ребенке родители говорят, что он по-своему сообразителен. Действительно, он может являть прекрасные задатки зрительно-пространственного мышления: ловко выбираться из-за любых препятствий, быстро складывать традиционно применяемую на обследованиях коробку с формами, легко сортировать объекты по сходному признаку. Близкие часто рассказывают истории, например, о том, как, оставив приготовленную для штопки груду носков и ниток, находят их аккуратно разложенными по цвету. Задачи, с которыми на удивление легко справляется такой ребенок, сходны в одном: их решение находится непосредственно в поле зрения, и найти его можно именно походя, одним движением – что называется, «ткнуть и уйти».

Вместе с тем, повторить свои достижения по просьбе взрослого такие дети не могут, и поэтому даже у их близких возникают сомнения, действительно ли они различают цвета и формы. При попытках научить их что-то произвольно делать обнаруживается, что и в крупных, и в «тонких» движениях проявляются грубые нарушения мышечного тонуса, вялость и слабость; непосильными задачами для них оказываются освоение и удержание необходимой позы, координация движений руки и глаза (ребенок просто не смотрит на то, что делает), воспроизведение нужной последовательности действий. Ребенок может, подчиняясь, пассивно принять позу или повторить движение, задаваемые взрослым, но с огромным трудом закрепляет моторный навык, практически не может использовать его в жизни сам, без внешнего побуждения и диктовки.

Как уже было сказано, это неговорящие, мутичные дети. Важно отметить, что нарушения развития речи проявляются в контексте более общего нарушения коммуникации. Ребенок не только не пользуется речью – он не использует жесты, мимику, изобразительные движения. Даже гуление и лепет таких детей производят странное впечатление: в них тоже нет элемента коммуникации, звуки носят скорее неречевой характер – это может быть особое бормотание, щебет, свист, скрип, часто звуковысотное интонирование. Иногда в них может слышаться особая музыкальная гармония.

В некоторых случаях такие дети начинали говорить в раннем возрасте, чисто произносили сложные слова и даже фразы, но речь их не была направлена на коммуникацию; в других случаях попыток говорить практически не было. К 2,5–3 годам все дети этой группы мутичны: речью они не пользуются совсем, но могут иногда достаточно чисто произносить отдельные слова и даже фразы. Подобные слова и фразы являются отражением, эхом того, что дети слышат, того, что в какой-то момент задело их своим звучанием или смыслом (например, «что же с тобой случилось, мой милый»), либо комментарием к тому, что происходит вокруг («бабушка убирается»), т. е. тоже оказываются проявлением пассивного полевого поведения. Часто окружающие радуются таким словам и фразам, видя в них достижение ребенка, но он может никогда их больше не повторить – они как будто всплывают и снова бесследно уходят на дно.

Несмотря на отсутствие внешней коммуникативной речи, внутренняя, видимо, может сохраняться и даже развиваться. Установить это можно только после длительного, внимательного наблюдения. На первый взгляд кажется, что ребенок не понимает обращенную к нему речь, потому что он далеко не всегда выполняет речевые инструкции. Однако даже при отсутствии немедленной реакции на услышанное в последующем поведении ребенка может обнаружиться, что полученная информация в той или иной мере усвоена. Кроме того, многое зависит от ситуации: не адресованную ему направленно, воспринятую случайно речевую информацию такой ребенок усваивает зачастую лучше, чем прямую инструкцию. Известны случаи, когда в более старшем возрасте подобный ребенок осваивал чтение – и коммуникацию с ним удавалось наладить с помощью письменной речи.

Мы уже говорили о том, что у детей этой группы в малой степени развиваются активные формы аутистической защиты. Активно проявляются только моменты самоагрессии – самой отчаянной формы защиты в ответ на прямое давление взрослого. У многих детей можно увидеть наглядный результат такой самоагрессии: привычную мозоль на руке, шрамы от укусов и т. п.

У таких детей в наименьшей степени выражено активное сопротивление изменениям в окружающем мире. Это давно известно клиницистам. Доктор Б. Беттельхейм указывал на то, что именно дети с наиболее глубокими формами аутизма меньше всего отстаивают неизменность жизненного стереотипа. Однако, если зависимость от постоянства среды может внешне не проявляться, это не значит, что сохранение постоянного уклада жизни неважно для них. Часто регресс речи таких детей в раннем возрасте связан именно с утратой привычного образа жизни в результате переезда или госпитализации.

Не развиваются у подобных детей и активные формы аутостимуляции – у них почти не имеется фиксированных форм даже примитивных моторных стереотипий. Отсутствие собственных стереотипов аутостимуляции не означает, что они не получают снова и снова одни и те же впечатления, необходимые им для саморегуляции. Для них важны ощущения зрительные, вестибулярные, относящиеся к телесным ощущениям, связанные с собственным движением (карабканьем, лазаньем, прыжками), с активностью вокруг них – часами они могут сидеть на подоконнике и созерцать мелькание на улице. Таким образом, для получения нужных впечатлений они широко используют возможности окружающей обстановки. Стереотипность же проявляется у них прежде всего в монотонности полевого поведения.

В быту они обычно не создают больших хлопот, пассивно подчиняясь родителям. Они могут использовать близких для активной аутостимуляции: часто с удовольствием позволяют кружить, тормошить себя, но строго дозируют даже эти приятные впечатления, подходят и уходят сами. Однако, несмотря на всю глубину аутизма таких детей, нельзя сказать, что они не привязаны к своим близким. Они не обращаются к ним и стараются уйти от попыток организовать взаимодействие, но держатся в основном рядом. Как и другие дети, они страдают от разлуки с близкими, и именно в отношениях с близкими они демонстрируют наиболее сложное поведение. Если им что-то нужно, они могут подвести взрослого к заинтересовавшему их предмету и положить на предмет его руку: это выражение их просьбы, форма максимально активного контакта с миром.

Установление и развитие эмоциональных связей с таким ребенком поможет поднять его активность и позволит выработать первые, еще общие со взрослым, устойчивые формы поведения. Совместное переживание происходящего вокруг, формирование общих привычек и занятий может стимулировать возникновение собственной активной избирательности ребенка, т. е. переход на более высокую ступень отношений с миром.

Надо помнить, что даже столь глубокая самоизоляция может быть преодолена при терпеливой работе, что такой ребенок, как и всякий другой, способен любить, привязываться к близким, что он будет счастлив, когда начнет устанавливать устойчивые связи, осваивать способы взаимодействия с миром и людьми. Принадлежность к данной группе означает лишь соответствие его проблем некоторому исходному уровню, указывает на доступные ему формы контакта, на направление следующего шага, который мы должны помочь ему сделать.

Дети второй группы исходно несколько более активны и чуть менее ранимы в контактах со средой, и сам их аутизм более активен, он проявляется уже не как отрешенность, а как неприятие большей части мира, любых контактов, неприемлемых для ребенка.

Родители чаще всего приходят в первый раз с жалобами на задержку психического развития таких детей, и прежде всего – развития речи; обо всех остальных трудностях они сообщают позже. Эти прочие трудности в жалобах родителей уходят на второй план, потому что они ко многому притерпелись и приспособились – ребенок уже приучил их к сохранению особых необходимых ему условий жизни, прежде же всего – к строгому соблюдению сложившегося жизненного стереотипа, в который включаются и обстановка, и привычные действия, и весь распорядок дня, и способы контакта с близкими. Обычна особая избирательность в еде, в одежде, фиксированные маршруты прогулок, пристрастия к определенным занятиям, предметам, особый строгий ритуал в отношениях с близкими, многочисленные требования и запреты, невыполнение которых влечет за собой срывы в поведении ребенка.

Дома, в привычных условиях, эти проблемы не проявляются в острой форме, трудности возникают при выходе из дома и особенно выражены в незнакомой обстановке, в частности на приеме у специалиста. С возрастом, когда попытки выйти за границы домашней жизни становятся все более неизбежными, такого рода трудности приобретают особую остроту.

Постараемся описать подобных детей так, как они предстают перед нами на первичном обследовании, в новом месте, с новыми людьми – т. е. будучи не защищенными привычной рутиной домашней жизни. Внешне это наиболее страдающие аутичные дети: лицо их обычно напряжено, искажено гримасой страха, характерна для них скованность в движениях. Они пользуются телеграфно свернутыми речевыми штампами, типичны эхолаличные ответы, перестановка местоимений, речь напряженно скандирована. По сравнению с детьми других групп они в наибольшей степени отягощены страхами, вовлечены в моторные и речевые стереотипии, у них возможны проявления неудержимых влечений, импульсивные действия, генерализованная агрессия, тяжелая самоагрессия.

Оценивая состояние столь выраженной дезадаптации ребенка, мы должны помнить, что, несмотря на тяжесть проявлений, эти дети гораздо более приспособлены к жизни, чем дети первой группы. Несмотря на все свои трудности, они более активно вступают в контакт с миром, и именно это обнажает глубину их проблем.

Активность проявляется у них прежде всего в развитии избирательных отношений с миром. Конечно, при их ранимости речь может идти в основном об отрицательной избирательности: фиксируется все неприятное, страшное, формируются множественные запреты. Вместе с тем, такой ребенок уже имеет и привычки, предпочтения, отражающие его желания. Таким образом, у него есть основа для выработки жизненных навыков, имеется некоторый арсенал простых стереотипов поведения, с помощью которых ребенок получает то, что он хочет. В итоге появляется возможность создания целостного жизненного стереотипа, в рамках которого он может чувствовать себя уверенно и защищенно.

Основная проблема ребенка второй группы состоит в том, что его предпочтения фиксируются очень узко и жестко, любая попытка расширить их диапазон вызывает у него ужас. Может складываться экстремальная избирательность в еде: например, он соглашается есть только вермишель и печенье, причем лишь определенного вкуса и определенной формы. Аналогична избирательность в одежде, из-за которой он часто не может даже на время расстаться с какой-то вещью – отсюда большие сложности с сезонной сменой одежды, даже с обычной стиркой. Эта жесткая избирательность пронизывает все сферы его жизни: прогулка должна протекать по одному и тому же маршруту, в автобусе его устраивает только определенное место, добираться домой надо только на определенном виде транспорта и т. д.

Приверженность постоянству подкрепляется тем, что социальные и бытовые навыки усваиваются им лишь как жестко привязанные к определенной ситуации, в которой они впервые сложились, к человеку, который помог им выработаться. Они не используются ребенком гибко, в отрыве от сформировавших их обстоятельств, и не переносятся в другие ситуации для решения сходных задач. Например, он одевается сам только дома в присутствии бабушки; приходя в гости, здоровается не всегда, а только если это квартира конкретных соседей. Прогресс возможен, но он ограничен узкими коридорами принятых ребенком стереотипов жизни.

Моторное развитие таких детей на первый взгляд представляется гораздо более нарушенным, чем у детей первой группы. Здесь нет пластичных движений, своеобразной ловкости в освоении пространства. Наоборот, движения напряженно скованы, механистичны, действия рук и ног плохо скоординированы. Дети как будто не движутся, а меняют позиции; пространство комнаты пересекают согнувшись, перебежками, как будто это опасное место.

Бытовые навыки вырабатываются у них с трудом, но все же легче, чем у детей первой группы. Они тоже не могут подражать действиям других людей, также очень неловки, руки не слушаются их. Научить чему-то таких детей проще всего, действуя их же руками, задавая им извне готовую форму движения. Однако они все же усваивают ее, фиксируют и получают возможность успешно использовать в данных конкретных обстоятельствах. Это уже очень большой шаг вперед, потому что таким образом они могут адаптироваться к привычным домашним условиям, научиться обслуживать себя, самостоятельно есть, одеваться, умываться. Навык усваивается с трудом, но прочно, и затем ребенок может быть достаточно ловок в границах усвоенного (хотя трансформировать навык, приспособить его к новым условиям он не способен).

Для детей этой группы типично обилие стереотипных моторных движений, они поглощены ими, и их моторные стереотипии носят самый причудливый и изощренный характер. Это и избирательное напряжение отдельных групп мышц, суставов, и прыжки на напряженных прямых ногах, и взмахи рук, верчение головой, перебирание пальцами, трясение веревочек и палочек. В таких действиях они проявляют исключительную ловкость. Важно отметить, что это ловкость отдельной части тела: все тело сковано, а, например, рука совершает что-то невообразимо искусное. И вертится на пальце блюдце, точным и бережным движением с травинки снимается бабочка, одним росчерком рисуется любимый зверек, из мельчайших элементов выкладываются узоры мозаики, умело запускается любимая пластинка…

Часто эти дети одарены особым восприятием мира. Например, еще до года у них может проявиться необыкновенная любовь к музыке. Очень быстро они начинают выделять любимые мелодии, и уже в раннем возрасте, не имея простейших бытовых навыков, самозабвенно перебирают клавиши пианино, научаются пользоваться радиоприемниками, магнитофонами и проигрывателями.

Удивляют они и ранним особым вниманием к цветам и формам. В два года они умеют уже хорошо их различать, причем не только основные, но и более редкие. В своих первых рисунках они могут замечательно отображать форму и движение; хорошо ориентируются такие дети в маршрутах ежедневных прогулок.

Характерно, что их всегда занимает отдельное впечатление: важен не предмет со своей полезной бытовой функцией, со своим эмоциональным и социальным смыслом, а его отдельные привлекательные для ребенка сенсорные свойства. Так, в игре с игрушечной машинкой он чаще всего не возит, не нагружает и не разгружает ее, а углубляется в созерцание ее вращающихся колес. У него не возникает целостного представления об объекте, целостной картины предметного мира, как не складывается и целостного восприятия своего собственного тела как инструмента целенаправленного действия. Для такого ребенка значимы прежде всего отдельные тактильные и мышечные ощущения.

Конечно, для любого малыша важна чувственная фактура среды, ведь именно из детства мы выносим радость запаха, звука, вкуса, цвета. Но есть существенная разница: у аутичного ребенка не развивается исследовательское поведение, ему неизвестно свободное радостное погружение в окружающий мир. Обычный ребенок экспериментирует, ищет все новых и новых ощущений и таким образом активно осваивает сенсорную среду. Аутичный же ребенок узнает и фиксирует лишь узкий набор приятных ему впечатлений, и далее стремится получать их лишь в привычной для себя форме. Его удивительные способности чаще всего теряются при попытках произвольной организации. На обследовании он может не проявить даже способности к различению цветов и форм, являющейся, казалось бы, его сильной стороной.

Что касается речевого развития детей этой группы, то оно также представляет собой принципиальный шаг вперед по сравнению с детьми первой группы. Это говорящие дети, они могут пользоваться речью для того, чтобы выражать свои нужды. В то же время развитие речи и здесь связано с трудностями, вообще характерными для синдрома детского аутизма. Прослеживается та же тенденция, о которой мы говорили, описывая особенности моторного развития таких детей: речевые навыки усваиваются, фиксируются в готовой, неизменяемой форме и используются только в той ситуации, в которой и для которой они были выработаны. Таким образом, ребенок накапливает набор речевых штампов, команд, жестко связанных с ситуацией. Эта тенденция усвоения готовых штампов делает понятной склонность к эхолалии, рубленому телеграфному стилю, длительной задержке в использовании местоимений первого лица, просьбам в инфинитиве («дать пить», «гулять»), в третьем лице («Петя [или: он, мальчик] хочет») и во втором («Ты хочешь сырничек») – т. е. в своих обращениях он просто воспроизводит слова близких.

Возможно использование в быту приклеившихся к ситуации подходящих цитат из книг, мультфильмов: просьба поесть – «испеки-ка ты мне, бабка, колобок», призыв к контакту – «ребята, давайте жить дружно» и т. п. Человек при этом не отделяется от ситуации, и ребенок не обращается к нему специально. Он просто произносит «заклинание», «нажимает на кнопку» и ждет, что ситуация изменится в нужную сторону: появится сырничек или его поведут гулять. Так бывает и у обычных очень маленьких детей, которые не отделяют еще себя ни от близкого, ни от всей ситуации в целом.

Отсутствие обращений проявляется и в том, что такими детьми не освоены ни жесты-указания, ни направленная на коммуникацию мимика. Интонация их речи тоже не служит средством воздействия на другого человека. Она часто является простым эхом интонации близкого, того тона, которым говорят с ребенком. Именно это часто придает интонации особую детскость, ее характеризует особый подъем к концу фразы: так говорят мамы с младенцами, так сами дети «возвращают» эту интонацию своим мамам.

И при этой бедности, штампованности речи, используемой «для дела», часто поражают задатки общей языковой одаренности ребенка, его чувствительность к «плоти» языка. Вообще, у всех детей в определенном возрасте обостряется такого рода чувствительность (вспомним примеры, которые приводит К. Чуковский в книге «От двух до пяти»). В норме, однако, эта языковая игра не препятствует стремительному развитию коммуникативной речи. Здесь же мы видим другие тенденции.

Поражает разрыв: с одной стороны, аграмматичная телеграфная фраза, стремление пользоваться готовыми штампами, цитатами, с другой – любовь к хорошим стихам, их долгое самозабвенное чтение, особое внимание к аффективной стороне речи, самим языковым формам. Игра звуками ведется уже не отвлеченно, как это свойственно детям первой группы, она связана с определенными жизненными ситуациями, с конкретным жизненным опытом ребенка. Словотворчество может выражаться, в частности, в ругательствах собственного сочинения. Пример: «саблезираза» – здесь, кроме рычания и угрожающих свистящих звуков, слышатся и «сабля», и «зараза», и многое другое. Или: «россолимство» – те же звуки связаны с названием улицы, на которой находилась больница, где ребенок пережил отрыв от близких, где ему делали болезненную операцию.

Возможно также увлечение языковыми конструкциями – и тогда косноязычный, с маленьким запасом слов ребенок самостоятельно обучается чтению, – но не для того, чтобы читать детские книжки, а, например, для того, чтобы наслаждаться перебором слов в русско-румынском словаре. Опять искажение: особое чувство языка используется не для его освоения в целом как инструмента коммуникации и познания мира, а для выделения отдельных приятных впечатлений и их стереотипного воспроизведения: повторения одних и тех же стихов, аффективно насыщенных слов и словосочетаний, отдельных выразительных фраз. Даже в языковой игре эти дети не чувствуют себя свободно.

Умственное развитие таких детей происходит очень своеобразно. Оно также ограничено коридорами стереотипов и не направлено на выявление общих соотношений и закономерностей, на понимание причинно-следственных связей, процессов, изменений, преобразований в окружающем мире. Ограниченность, узость понимания, жесткость и механичность в восприятии взаимосвязей между событиями, буквальность мышления, затрудненность символизации в игре, т. е. все те признаки, которые в настоящее время признаются наиболее характерными для синдрома раннего аутизма, в наибольшей степени проявляются именно у детей этой группы.

Говоря о трудностях символизации, мы не имеем в виду ситуации, когда ребенок, играя, легко представляет себе, например, упаковку таблеток как пишущую машинку, или, бросая игрушку на коврик и возбужденно прыгая рядом, приговаривает: «плывет в море, плывет». Игровая символизация во многих случаях доступна аутичным детям, но возникающий с ее помощью игровой образ обычно не может свободно развиваться в сюжетной игре и лишь постоянно воспроизводится в свернутой стереотипной форме.

На занятиях такой ребенок может легко схватывать, что такое «мебель» и «овощи», успешно решать задачу выделения «четвертого лишнего», но он не применяет возможность обобщать в жизни. Его символы и обобщения жестко привязаны к конкретным чувственным обстоятельствам игры или занятия и так же, как моторные и речевые навыки, не переносятся из одной ситуации в другую. Буквальность поддерживается и особой ранимостью: узнается и твердо фиксируется прежде всего один, наиболее сильный, часто неприятный, смысл происходящего. Так, ребенок может испугаться, услышав выражение «бьют часы».

Обобщение может происходить именно по аффективным признакам неприятного. В определенных ситуациях такой ребенок произносит бессмысленную на наш взгляд фразу: например, на приеме у врача начинает повторять: «ваза упала». Фраза становится понятной, если знать, что так он обозначает все неприятные моменты своей жизни, обобщив их по впечатлению испуга в ситуации, когда он разбил вазу.

Психологическое и педагогическое обследования подобных детей могут дать разные результаты. На стандартные вопросы подготовленный ребенок способен ответить вполне удовлетворительно, он без особого напряжения выполняет привычные для себя задания. При этом менее успешно он будет действовать в вербальных пробах: ему трудно развернуто пересказать текст, составить рассказ по картинке – затруднения вообще возникают в ситуациях, когда нужно самостоятельно осмыслить и активно организовать полученную информацию. В невербальных пробах наибольшую трудность вызывает задание разложить по порядку картинки, изображающие последовательное развитие сюжета.

Если говорить о количественных показателях умственного развития, то результаты будут, конечно, выше, чем у детей первой группы. Однако, несмотря на отдельные удачи (например, в заданиях, где важна механическая память), общие результаты чаще всего останутся в границах умственной отсталости. Несостоятельность наиболее ярко проявится в менее стандартной ситуации, даже при обычном разговоре, когда ребенок, скорее всего, не сможет ответить на простейшие бытовые вопросы.

Тем не менее, при постоянной помощи терпеливой матери такой ребенок может закончить среднюю школу. Он способен накопить большой арсенал формальных знаний по всем предметам, в кратком, свернутом виде правильно ответить на вопросы по физике, химии и истории. Но, как с тревогой отмечала одна самоотверженная мама, «кажется, что эти знания запихиваются в большой мешок, и сам он никогда не сможет их оттуда достать, не сумеет ими воспользоваться».

У детей этой группы понимание мира ограничено немногими известными им ситуациями, освоенными «коридорами», в которых они и живут. Важно и то, что ребенок этой группы не способен видеть явления в развитии, четко разделять настоящее, прошлое и будущее. Все, что с ним случилось раньше, остается актуальным и в настоящем, и прежде всего он тянет за собой шлейф страхов и воспоминаний о неприятностях. Он не может ждать, планировать, будущее тоже жестко привязано к настоящему: ничего нельзя отложить, все обещанное, заявленное должно немедленно исполняться. Это порождает многочисленные проблемы, провоцирует срывы в поведении.

Так складывается очень узкий и жесткий жизненный стереотип, в котором ничего нельзя менять произвольно: ребенок очень зависит от него и стремится подчинить ему и жизнь своих близких. Не только он сам, но и все домашние становятся в той или иной мере рабами этого стереотипа. Установленный порядок должен соблюдаться всеми с абсолютной точностью: один режим, одна обстановка, одни и те же действия. Ребенок все более совершенствуется в поддержании постоянства: не только мебель должна стоять на привычных местах, но возможны требования, чтобы дверцы шкафов не открывались, чтобы всегда работала одна и та же программа радио, чтобы близкие обращались друг к другу всегда с одними и теми же словами и т. д. Вне этого порядка ребенок ничего не умеет делать и всего боится.

Страхи наиболее ярко проявляются именно у детей этой группы. Они менее ранимы, чем дети первой группы, но зато прочно и надолго фиксируют свой испуг, который может быть связан с неприятным сенсорным ощущением (резким звуком, резким светом, ярким цветом), с нарушением режима. К ситуациям реальной или кажущейся угрозы они вообще чувствительны до крайности. В результате обычная домашняя жизнь оказывается наполненной страшным: такой ребенок часто отказывается умываться, садиться на горшок, даже входить в ванную и уборную, потому что там шумит вода, урчат трубы; он боится гудящих электроприборов, хлопающих дверей лифта, смены заставок на телеэкране, вентиляционных отверстий; часто очень опасается птиц, насекомых, домашних животных. У него фиксируется опыт неудач – часто на предложение попробовать что-то сделать он в ужасе кричит: «не можешь», «не хочешь»; сопротивляется он и попыткам усложнить взаимодействие.

Понятно, что ему есть что защищать и от чего защищаться. Постоянно находясь в условиях многочисленных страхов, имея жизненные навыки, пригодные только для небольшого набора бытовых ситуаций, такие дети стремятся сохранить неизменность в окружающей среде и сопротивляются любому новшеству. Это уже не просто попытка ускользнуть, это отчаянное отстаивание себя, могущее перейти в генерализованную агрессию, когда ребенок царапается, кусается, с воплями отбивается головой, ногами, руками и всем, что попало под руку. Однако, если ситуация остается безвыходной, агрессия и здесь легко обращается на себя, становясь опасной для жизни и здоровья малыша. Особенно тяжело то, что реакция самоагрессии может фиксироваться и стать привычной для ребенка. Отвлечь, успокоить, утешить его в эти минуты отчаяния крайне сложно.

Такие дети развивают наиболее активные и изощренные способы аутостимуляции. Они захвачены моторными и речевыми стереотипиями, постоянно заняты однообразными манипуляциями с предметами, и активность ребенка в подобных проявлениях возрастает при любом нарушении его жизненного стереотипа, при всяком «постороннем» вторжении в его налаженный быт: он активно заглушает с помощью аутостимуляции неприятные для себя впечатления.

Характерно также, что при избирательном внимании к отдельным ощущениям своего тела дети этой группы начинают специально выделять и использовать в аутостимуляции впечатления, связанные со сферой врожденных влечений. Что-то в этих влечениях мы можем понять, но многое, видимо, является отголоском столь древних или настолько инфантильных стремлений, что нам трудно прояснить их исходный аффективный смысл: возможны попытки вцепиться в волосы, стремление прижаться к ногам, раздирание руки, онанизм, обнюхивание, извлечение разнообразных оральных ощущений. Влечения являются частью поведенческих проблем таких детей, они крайне смущают родителей, становятся источником конфликтов.

Нельзя сказать, что дети этой группы не привязаны к своим близким. Как раз наоборот, зависимость от взрослых они чувствуют в наибольшей степени. Они воспринимают близкого как обязательное условие своей жизни, ее стержень, стремятся всячески контролировать его поведение, стараются не отпускать его от себя, заставляют действовать только определенным, привычным способом (мы уже говорили, что такая связь называется симбиотической). На этой почве часто формируется ситуация хронического конфликта, тревоги, провоцируются аутостимуляция, агрессивные и самоагрессивные действия. Самоагрессия при этом может принимать крайне тяжелые формы.

В разлуке такие дети демонстрируют катастрофический регресс поведения и могут стать отрешенными и безучастными, как дети первой группы. В то же время именно близкий, работая с учетом сложившегося жизненного стереотипа, может помочь ребенку постепенно сгладить диспропорцию развития положительной и отрицательной избирательности, установить с ним эмоциональную связь. На подобной основе открывается возможность сделать более активными и гибкими отношения ребенка с миром.

Детей третьей группы также легче всего отличить по внешним проявлениям, прежде всего – по способам аутистической защиты. Такие дети выглядят уже не отрешенными, не отчаянно отвергающими окружающее, а скорее сверхзахваченными своими собственными стойкими интересами, проявляющимися в стереотипной форме.

В данном случае родители вынуждены обращаться за помощью к специалистам не из-за отставания в речевом или интеллектуальном развитии, а в связи с трудностями взаимодействия с таким ребенком, его экстремальной конфликтностью, невозможностью с его стороны уступить, учесть интересы другого, поглощенностью одними и теми же занятиями и интересами. Годами ребенок может говорить на одну и ту же тему, рисовать или проигрывать один и тот же сюжет. Родителей нередко беспокоит, что ему нравится, когда его ругают, он старается все делать назло. Содержание его интересов и фантазий часто связано со страшными, неприятными, асоциальными явлениями.

Внешне такие дети выглядят очень типично. Лицо ребенка, как правило, хранит выражение энтузиазма: блестящие глаза, застывшая улыбка. Кажется, что он обращается к собеседнику, но это абстрактный собеседник. Ребенок пристально смотрит на вас, но в сущности не имеет вас в виду; он говорит быстро, захлебываясь, не заботясь о том, чтобы быть понятым; его движения однообразно порывисты, экзальтированны. В целом это утрированное оживление носит несколько механистичный характер, но на обследовании такие дети могут произвести хорошее впечатление своей блестящей, подчеркнуто «взрослой» речью, большим запасом слов, сложными фразами, их интересы могут быть высокоинтеллектуальными.

Хотя дети этой группы создают много проблем своим близким и нуждаются в постоянной помощи, в корректировке развития, тем не менее они исходно имеют бо " льшие возможности в развитии активных отношений со средой и людьми. Они уже не просто избирательны в контактах с миром, они могут определить для себя цель и развернуть сложную программу действий по ее достижению. Проблема такого ребенка в том, что его программа, при всей своей возможной сложности, не приспосабливается гибко к меняющимся обстоятельствам. Это развернутый монолог – адаптивно учитывать изменения в окружающем мире и уточнять свои действия ребенок не может. Особенно это заметно в речи: ребенок совершенно не учитывает присутствие собеседника, не умеет выслушать его, не стремится дать ему необходимую информацию, не слышит вопросов, не реагирует на сообщение. Если реализация его плана воздействия на среду и людей нарушается, это может привести к деструктивному срыву в поведении.

Развитие восприятия и моторное развитие также нарушены, но по сравнению с другими группами искажены в меньшей степени. Это моторно неловкие дети: налицо нарушения регуляции мышечного тонуса, слабая координация движений туловища, рук и ног, тяжелая походка, нелепо растопыренные руки; они могут налетать на предметы, вообще часто неудачно вписываются в свободное пространство. Трудности проявляются и в «крупной», и в «тонкой» ручной моторике. Эти интеллектуальные, удивляющие своими знаниями дети поражают бытовой неприспособленностью – даже к шести-семи годам они могут не выработать простейших привычек самообслуживания. Они никому не подражают, и обучить их моторным навыкам можно, только действуя их же руками, задавая извне готовую форму навыка: позу, темп, ритм, координацию движений, временну " ю последовательность действий.

Они часто отказываются обучаться, не хотят даже пробовать сделать что-то новое. Их активный негативизм связан и с боязнью трудностей, и с нежеланием чувствовать себя несостоятельными. Но если во второй группе в качестве ответной реакции на неудачу мы обнаруживали панический страх несостоятельности вплоть до самоагрессии, то здесь мы встречаем активный негативизм, который по мере взросления может «рационально» обосновываться. Действительной целью при этом является попытка переложить ответственность за свое нежелание что-то делать на близких.

Такие дети значительно меньше сосредоточены на отдельных ощущениях своего тела, на внешних сенсорных впечатлениях – поэтому у них гораздо меньше моторных стереотипий, нет характерных для второй группы ловких и точных, направленных на аутостимуляцию, движений, искусных манипуляций с предметами.

Своеобразие таких детей особенно проявляется в их речи. Прежде всего это вообще очень «речевые» дети. Они рано набирают большой словарный запас, начинают говорить сложными по форме фразами. Однако их речь производит впечатление слишком взрослой, «книжной»; она также усваивается с помощью цитат (хотя и достаточно сложных и развернутых), широко используемых в малоизмененной форме. Внимательный человек всегда может проследить книжное происхождение употребляемых ими фраз или найти соответствующие прототипы в речи близких, – именно из-за этого детская речь производит столь неестественно взрослое впечатление. Тем не менее, по сравнению с детьми описанных выше групп они более активны в усвоении речевых форм. Это выражается, например, в том, что они хотя и с задержкой, но раньше, чем дети второй группы, начинают правильно использовать формы первого лица: «я», «мне», «мое», согласовывать с ними глагольные формы.

Однако и эта столь богатая возможностями речь тоже в малой степени служит коммуникации. Ребенок способен тем или иным способом выразить свои нужды, сформулировать намерения, сообщить впечатления, может даже ответить на отдельный вопрос, но с ним нельзя разговаривать. Для него важнее всего проговорить свой монолог, и при этом он совершенно не учитывает реального собеседника.

Ненаправленность на коммуникацию проявляется и в своеобразной интонации. Ребенок говорит очень неразборчиво. Нарушена регуляция темпа, ритма, высоты звука. Он говорит без интонационных пауз, монотонно, быстро, захлебываясь, глотая звуки и даже части слов, темп все более ускоряется к концу высказывания. Неразборчивая речь становится одной из важных проблем социализации ребенка.

Ребенок третьей группы в меньшей степени сосредоточен на чувственной фактуре речи, для него не характерна игра словами, звуками, рифмами, очарованность речевыми формами. Пожалуй, можно только отметить особое удовольствие, с которым такой ребенок произносит сложные речевые периоды, изысканные вводные предложения, в норме присущие взрослой, причем литературной, речи. Именно с помощью речи и осуществляются основные способы его аутостимуляции. Она используется для проговаривания, проживания в словесной форме стереотипных сюжетов аутистических фантазий ребенка.

Развитие мышления у этих, казалось бы, интеллектуально одаренных детей (они могут получить очень высокие оценки на стандартном обследовании) нарушено и, пожалуй, наиболее искажено. Живое, активное мышление, направленное на освоение нового, не развивается. Ребенок может выделить и понять отдельные сложные закономерности, но беда в том, что они отделены от всего остального, происходящего вокруг, ему трудно впустить в сознание весь нестабильный, меняющийся мир.

Эти умные дети часто проявляют большую ограниченность, выхолощенность в понимании происходящего. Часто они не чувствуют подтекста ситуации, проявляют большую социальную наивность, испытывают чувство мучительной неуверенности при попытке воспринять одновременно несколько смысловых линий в происходящем.

Возможность легко совершать мыслительные операции становится для них источником впечатлений для аутостимуляции. Они находят удовольствие в стереотипном воспроизведении отдельных впечатлений, связанных с проговариванием логических и вычерчиванием пространственных схем, математическими вычислениями, проигрыванием шахматных композиций, коллекционированием сведений из области астрономии, генеалогии, других наук и разделов отвлеченного знания.

Аутистическая защита такого ребенка – это тоже отстаивание стереотипа. Однако, в отличие от ребенка второй группы, он не так внимателен к детальному сохранению постоянства окружающей обстановки, для него важнее отстоять неприкосновенность своих программ поведения. Он даже может внести что-то новое в свою жизнь, если это происходит под его полным контролем, но принять новое, если оно неожиданно, если исходит от другого, он не способен. На этой почве возникает большинство конфликтов близких с такими детьми, формируются соответствующие установки негативизма. Возможна и агрессия. Хотя у такого ребенка она чаще всего бывает вербальной, напряженность его агрессивных переживаний, изощренность рассуждений о том, что он сделает со своими врагами, бывает очень тяжела для его близких.

Аутостимуляция носит здесь особый характер. Ребенок не заглушает неприятные и пугающие впечатления, а, наоборот, взбадривает себя ими. Именно с такими впечатлениями чаще всего связаны его однотипные монологи и рисунки. Он все время говорит о пожарах, бандитах или помойках, рисует крыс, пиратов, высоковольтные линии с надписью: «Не влезай – убьет!» Его интеллектуальные интересы, как правило, тоже первоначально связаны с пережитым испугом. Например, интерес к электротехнике часто вырастает из интереса к опасной и запретной электрической розетке.

И дело тут не в странной извращенности, парадоксальности влечений. На самом деле это тоже очень ранимый ребенок. Суть в том, что данная неприятность уже частично им пережита, он не так боится ее и наслаждается ощущением некоторого контроля над опасностью. Это напоминает игру котенка с полузадушенной мышью. Нормальный ребенок тоже нуждается в ощущениях победы над опасностью, освобождения от страха, но он получает их в реальных достижениях, в процессе освоения мира. Аутичный же ребенок использует для аутостимуляции один и тот же ограниченный набор своих полупережитых страхов.

Он может быть очень привязан к своим близким. Они для него – гаранты стабильности, защищенности. Однако отношения с ними складываются, как правило, трудно: ребенок не способен к диалогу и стремится полностью доминировать в отношениях, жестко их контролировать, диктовать свою волю. Это означает, что, хотя вообще он может любить своих близких, но часто не в состоянии откликнуться на их непосредственную реакцию, уступить им, пожалеть: подобное поведение нарушило бы выработанный им типовой сценарий. Вместе с тем, близкий, найдя себе в этом сценарии подходящую роль, становится способным помочь ребенку отработать элементы диалога, содействовать организации произвольных форм поведения.

Детям четвертой группы присущ аутизм в его наиболее легком варианте. На первый план здесь выступают уже не защита, а повышенная ранимость, тормозимость в контактах (т. е. контакт прекращается при ощущении малейшего препятствия или противодействия), неразвитость самих форм общения, трудности сосредоточения и организации ребенка. Аутизм, таким образом, предстает здесь уже не как загадочный уход от мира или его отвержение, не как поглощенность какими-то особыми аутистическими интересами. Туман рассеивается, и высвечивается центральная проблема: недостаточность возможностей в организации взаимодействия с другими людьми. Поэтому родители таких детей приходят с жалобами не на трудности эмоционального контакта, а на задержку психического развития в целом.

Это физически хрупкие, легко утомляющиеся дети. Внешне они могут напоминать детей второй группы. Они тоже выглядят скованными, но их движения менее напряженны и механистичны, скорее они производят впечатление угловатой неловкости. Для них характерна вялость, но она легко сменяется перевозбуждением. На их лицах часто застывает выражение тревоги, растерянности, но не панического страха. Мимика их более адекватна обстоятельствам, но тоже «угловата»: в ней нет оттенков, плавности, естественности переходов, порой она напоминает смену масок. Их речь замедленна, интонация затухает к концу фразы – этим они отличаются от детей других групп: так, для второй группы типично скандирование, а для третьей – захлебывающаяся скороговорка.

Явное отличие от других детей с аутизмом проявляется в возможности установления глазного контакта, с помощью которого они берут на себя инициативу в общении. Взгляд детей первой группы плавно ускользает от нас; дети второй группы, случайно встретив чей-то взгляд, резко отворачиваются, вскрикивают, закрывают лицо руками; третьей – часто смотрят в лицо, но в действительности их взгляд направлен «сквозь» человека. Дети же четвертой группы явно способны смотреть в лицо собеседнику, но контакт с ним носит прерывистый характер: они держатся рядом, но могут полуотворачиваться, и взгляд их часто уплывает в сторону, чтобы затем снова вернуться к собеседнику. В целом они тянутся ко взрослым, хотя и производят впечатление патологически робких и застенчивых.

Психическое развитие здесь искажено в наименьшей степени, и на первый план выступают его множественные нарушения. Наблюдаются трудности усвоения моторных навыков: ребенок теряется, подражает без особого успеха, не схватывает движения. Налицо также проблемы речевого развития: он явно не улавливает инструкции, его речь бедна, смазанна, аграмматична. Очевидна также его малая понятливость в простейших социальных ситуациях. Эти дети явно проигрывают, кажутся отсталыми не только по сравнению с детьми третьей группы с их развитой речью, интеллектуальными интересами, но и по сравнению с детьми второй – с их отдельными способностями и умениями, и даже по сравнению с самоуглубленными, умными детьми первой группы. На лицах детей четвертой группы видны прежде всего робость и напряженная растерянность.

Однако мы должны всегда помнить, что аграмматичность, неловкость, непонятливость они проявляют в попытках вступить в диалог, в реальное взаимодействие с другими людьми, тогда как остальные заняты прежде всего защитой и аутостимуляцией. Таким образом, дети четвертой группы испытывают трудности, пытаясь установить контакт с миром и организовать с ним сложные отношения.

Представление об их потенциальных возможностях могут дать проявления их отдельных способностей, связанные обычно с невербальной сферой: музыкой или конструированием. Важно, что эти способности проявляются в менее стереотипной, более творческой форме, например ребенок действительно активно осваивает клавиатуру пианино, начинает по слуху воспроизводить разные мелодии. Увлечения остаются постоянными, но внутри них ребенок менее стереотипен, а значит, более свободен, более причастен творчеству.

Такие дети, если они находятся в нормальных условиях, не развивают специальной аутистической защиты. Конечно, они тоже чувствительны к перемене обстановки и лучше чувствуют себя в стабильных условиях, их поведение негибко, однообразно. Однако стереотипность их поведения более естественна и может рассматриваться как особый педантизм, повышенное пристрастие к порядку. И сам порядок, к которому стремится ребенок, нам более понятен. Он старается буквально следовать известному ему правилу, делать все так, как учили близкие ему взрослые. Это очень «правильные» дети: словчить, обмануть, чтобы оправдаться, для них невозможно. Именно их сверхправильность, сверхориентированность на взрослого часто воспринимается как тупость. Все свои отношения с миром такой ребенок стремится строить через взрослого человека. Он с напряжением пытается прочесть на нашем лице: «а что вы считаете правильным?», «какого ответа вы ждете от меня?», «что мне сделать, чтобы быть хорошим?»

Формы аутостимуляции здесь не выработаны – именно этот признак наиболее ярко отличает детей второй и четвертой групп. Моторные стереотипии могут возникнуть только в напряженной ситуации, но и в этом случае они не будут изощренными. Напряжение скорее проявится в особом беспокойстве, суетливости движений, в уменьшении способности концентрировать внимание. Успокоение, тонизирование здесь достигается более естественным способом – обращением за поддержкой к близкому. Такие дети экстремально зависят от эмоциональной поддержки, постоянного подтверждения того, что все в порядке. При разлуке с близкими они могут развить формы аутостимуляции, характерные для второй группы.

Дети четвертой группы зачастую могут оцениваться как обычные дети с задержкой психического развития. Однако работа, направленная только на коррекцию их когнитивных трудностей, не решает их проблем, а, наоборот, часто фиксирует их трудности. Здесь необходимы специальные коррекционные усилия, которые должны концентрироваться на общем узле аффективных и когнитивных проблем. Развитие произвольного взаимодействия должно сочетаться с работой по освобождению ребенка от сверхзависимости от взрослого. Подобная помощь может дать мощный толчок психическому развитию ребенка, и при правильной ее организации такие дети имеют наилучший прогноз социального развития.

Развитие детей с разным уровнем аутизма

Синдром раннего детского аутизма, как было сказано выше, формируется в результате особого нарушения психического развития ребенка и проявляется в различных вариантах, отражающих глубину этого нарушения и соответствующие ей степени приспособления ребенка к окружающему миру.

Те проблемы, которые с очевидностью встают перед родителями аутичных детей в период уже явной выраженности синдрома и заставляют их обратиться к специалистам, не возникают внезапно. Однако достаточно часто у близких ребенка создается впечатление, что на первом-втором году жизни он развивался вполне нормально. И дело тут не в том, что близкие бывают недостаточно внимательны. Если ориентироваться на наиболее известные формальные показатели психического развития, как это обычно делают не только родители, но и большинство педиатров, регулярно наблюдающих за ребенком в раннем возрасте, то оказывается, что в младенчестве у аутичных детей такие показатели часто действительно укладываются в границы нормы, а иногда по некоторым параметрам и превышают ее. Как правило, тревога возникает в конце второго – начале третьего года жизни малыша, когда оказывается, что он мало продвигается в речевом развитии, либо, в наиболее тяжелых случаях – постепенно теряет речь. Тогда же становится заметным, что он недостаточно реагирует на обращения, с трудом включается во взаимодействие, не подражает, его нелегко отвлечь от поглощающих его, не всегда понятных родителям, занятий, переключить на другую деятельность. Он все больше начинает отличаться от своих сверстников, не стремится взаимодействовать с ними, а если и возникают попытки контакта, то все чаще они оказываются неудачными.

Проанализировав многочисленные сведения о первых месяцах жизни аутичных детей различных групп, мы увидели наличие специфических черт, отличающих аутистическое развитие от нормального. Более того, уже на ранних этапах жизни аутичного ребенка появляются тенденции, характерные для формирования той или иной группы раннего детского аутизма.

Ниже мы постараемся представить истории развития, типичные для каждой из четырех групп.

Первая группа. Воспоминания родителей о первом годе жизни таких детей обычно наиболее светлые. C раннего возраста они поражали окружающих своим внимательным, «умным» взглядом, взрослым, очень осмысленным выражением лица. Такой ребенок был спокоен, «удобен», достаточно пассивно подчинялся всем режимным требованиям, был пластичен и податлив манипуляциям мамы, покорно принимал нужную позу у нее на руках. Он рано начал реагировать на лицо взрослого, отвечать улыбкой на его улыбку, но активно контакта не требовал, на руки сам не просился.

Вот несколько характерных описаний близкими таких детей на ранних этапах их развития: «лучезарный мальчик», «сияющий ребенок», «очень общительный», «настоящая кинозвезда». Данные описания говорят о том, что ребенок легко заражался от любого улыбающегося взрослого, от общения взрослых между собой, от оживленной беседы вокруг. Это – обязательный начальный этап нормального эмоционального развития (продолжающийся обычно до трех месяцев), после которого должны появиться избирательность в общении, ожидание поддержки, поощрения со стороны взрослого, четкое различение своих и чужих. Здесь же на протяжении всего первого года жизни не происходило дальнейшего развития исходной стадии заражения: ребенок мог спокойно пойти на руки к незнакомому человеку, у него не появлялся «страх чужого», и позднее такой малыш мог легко уйти за руку с посторонним человеком.

Такой ребенок до года никогда ничего не тащил в рот, его можно было оставить одного в кроватке или в манеже на довольно большой срок, зная, что он не будет протестовать. Он ничего активно не требовал, был «очень тактичен».

Вместе с тем, по воспоминаниям многих родителей, именно у этих детей в самом раннем возрасте отмечалась особая чувствительность (сензитивность) к сенсорным стимулам повышенной интенсивности, особенно к звукам. Младенец мог испугаться гудения кофемолки, электробритвы, шума пылесоса, треска погремушки. Однако эти впечатления не фиксировались надолго. И уже на втором-третьем году жизни у него же наблюдались парадоксальные реакции на сильные раздражители, например отсутствие отклика на холод или боль. Известен случай, когда девочка очень сильно прищемила палец и никак не дала об этом знать, – отец понял, что произошло, лишь когда заметил, что палец посинел и распух. Другой ребенок выскакивал зимой на даче раздетым на улицу, мог залезть в ледяную воду, и у родителей не было ощущения, чтобы ему когда-либо было холодно. Может пропадать выраженная реакция и на громкий звук (что особенно характерно для первых месяцев жизни), причем настолько, что у близких малыша иногда возникают подозрения о снижении его слуха.

C раннего возраста такие дети выглядели как созерцатели. Они не пользовались активно игрушками, уже до года проявляли особый интерес к книгам, любили слушать чтение хороших стихов, классическую музыку. Часто родители рассказывают о «хорошем вкусе» своего ребенка, предпочтении им талантливых стихотворных или музыкальных творений, изысканных иллюстраций. Рано проявлялась особая очарованность светом, движением: ребенок изучал блики, играл со своей тенью.

Ранние тревоги родителей возникали ближе к двум годам. Первые серьезные проблемы обнаруживались, когда ребенок начинал самостоятельно передвигаться. Часто близкие вспоминают, что, встав крепко на ноги, он сразу побежал. Ранее пассивный, спокойный, умиротворенный малыш становился практически неуправляемым. Он отчаянно карабкался по мебели, залезал на подоконники, на улице убегал, не оглядываясь и совершенно теряя при этом чувство реальной опасности.

При нормальном развитии ребенка данный возрастной период также является критическим: после первого года жизни любой малыш сильно подвержен влиянию окружающего сенсорного поля (всей целостной совокупности сенсорных впечатлений). Именно в этом возрасте он непрерывно выдвигает и вдвигает ящики стола или шкафа, не может не влезть в лужу, размазывает еду по столу, бежит по дорожке и т. д. Взрослому достаточно трудно контролировать его поведение в подобных ситуациях. Однако помогает предыдущий опыт совместного переживания общих впечатлений. Используя этот опыт, близким удается переключать внимание ребенка на какое-то другое значимое для него явление: «Посмотри на... », «Вон птичка полетела», «Смотри, какая машина» и т. п. У аутичного же ребенка подобный опыт не накапливается. Он не реагирует на обращение взрослых, не откликается на имя, не следит за указательным жестом, не заглядывает в лицо маме, и сам все больше отводит взгляд. Постепенно его поведение становится преимущественно полевым.

Вторая группа. Еще в младенческом возрасте с детьми этой группы намного больше проблем, связанных с уходом за ними. Они активнее, требовательнее в выражении своих желаний, избирательнее в первых контактах с окружающим миром, в том числе и с близкими. Если ребенок первой группы пассивно подчиняется в обычных ежедневных процедурах кормления, одевания, укладывания спать и т. д., то данный ребенок чаще сам диктует матери, как с ним следует обращаться, даже становится деспотом в своих требованиях определенного режима ухода за собой. Поэтому очень рано и очень жестко складываются первые стереотипы взаимодействия малыша с его ближайшим окружением.

Такой младенец рано начинает выделять маму, но привязанность, которая формируется по отношению к ней, носит характер примитивной симбиотической связи. Постоянное присутствие матери необходимо для него как основное условие существования. Так, у семимесячной девочки при уходе мамы на несколько часов возникала рвота, поднималась температура, хотя она оставалась с бабушкой, постоянно с ними жившей. Конечно, в таком возрасте и обычный ребенок остро переживает даже непродолжительную разлуку с близким человеком, однако он не реагирует столь катастрофически – на соматическом уровне. C возрастом эта тенденция не сглаживается, а, наоборот, порой усиливается. Часто мама не может вообще выйти из поля зрения малыша – вплоть до того, что оказывается невозможным даже закрыть дверь в туалет.

Приверженность к постоянству, стабильности в отношениях с окружением характерна и для первых месяцев развития нормального ребенка (известно, что в возрасте двух месяцев малыш очень чуток к соблюдению режима, особенно привязывается к рукам ухаживающего за ним, тяжело реагирует на перемены), однако постепенно отлаживается все большая гибкость в его взаимоотношениях с мамой, а через нее – с окружающим миром. У аутичного же ребенка этого не происходит.

Ранняя избирательная фиксация не только необходимого сенсорного впечатления, но и способа его получения особенно характерна для ребенка этой группы. Так создается и сохраняется на протяжении долгого времени экстремальная стабильность ограниченного набора его возможных контактов со средой. Выраженная тенденция к поддержанию постоянства у такого ребенка обнаруживается практически во всех проявлениях его активности еще до года, а в возрасте 2–3 лет выглядит уже как патологический симптом. К этому времени накапливается определенный набор привычных действий, из которых складывается каждый день ребенка, и менять которые он не позволяет: один и тот же маршрут прогулки, слушание одной и той же пластинки или книжки, одна и та же еда, использование одних и тех же слов и т. д. Иногда формируются достаточно сложные ритуалы, которые ребенок обязательно воспроизводит в определенных ситуациях, и они могут выглядеть достаточно нелепо, неадекватно. Например двухлетняя девочка обязательно должна была кружиться в определенном месте книжного магазина, держа в руках длинный огурец или батон.

Ребенок данной группы особенно чуток к соблюдению режима со всеми его мельчайшими подробностями. Так, при однократной попытке замены кормления грудью на кормление сцеженным молоком малыш не только отказался от еды, но кричал в часы, совпадающие со временем этой неудачной подмены, ежедневно в течение двух месяцев. В младенческом возрасте для всякого ребенка предпочтительны и какая-то определенная форма соски, и одна, наиболее удобная и привычная, поза укладывания спать, и любимая погремушка, и т. д. Однако для аутичного ребенка этой группы соблюдение привычек является единственно приемлемым способом существования, их нарушение сопоставимо с угрозой для жизни. Например потеря любимой пустышки (или тот факт, что она оказалась прогрызенной) превращается в тяжелую трагедию из-за того, что аналогичную достать не удалось; невозможность поместиться в коляску – единственное место, в котором ребенок спал с рождения до трех лет, – приводит к серьезному разлаживанию сна малыша. В дальнейшем часто оказывается существенной проблемой введение прикорма: это дети с наибольшей избирательностью в еде.

С раннего возраста ребенок этой группы проявляет особую чувствительность к сенсорным параметрам окружающего мира. Очень часто уже до года наблюдается повышенное внимание к цвету, форме, фактуре окружающих предметов. Подобная тонкость восприятия поначалу может порождать у близких ребенка ощущение его хорошего интеллектуального развития. Так, родители часто рассказывают нам, как ребенок сам замечательно раскладывает по цвету кубики, колечки от пирамидок, карандаши, хотя его вроде бы и не учили этому специально; хорошо запоминает и показывает буквы, цифры, страны на карте мира; демонстрирует прекрасную музыкальную память, воспроизводя достаточно сложные ритмы и мелодии (такое пение, точнее интонирование, возможно у ребенка еще до года); прекрасно запоминает стихи и протестует при замене в них какого-либо слова. Не достигнув двух лет, такие дети по каким-то признакам могут безошибочно достать с полки любимую книжку, прекрасно ориентируются в кнопках телевизора и т. д. Чувство формы порой выражено у них до такой степени, что двухлетний ребенок может, например, выделять в обычных окружающих его предметах скрытую в них форму шара; везде, даже на ткани маминого платья, видеть геометрические фигуры; повсюду, вплоть до стебля одуванчика, отыскивать интересующие его «трубочки».

Вместе с тем, такая чувствительность к сенсорным ощущениям уже в раннем возрасте порождает у детей второй группы достаточно сложные и разнообразные формы аутостимуляции. Наиболее ранние из них, которые родители замечают еще на первом году жизни, – раскачивания, прыжки и потряхивание ручками перед глазами. Затем постепенно нарастает особое сосредоточение на ощущениях от напряжения отдельных мышц, суставов, застывание в характерной позе вниз головой. Одновременно начинает привлекать скрипение зубами, онанирование, игра с языком, cо слюной, облизывание, обнюхивание предметов; ребенок занимается поиском определенных тактильных ощущений, возникающих от поверхности ладони, от фактуры бумаги, ткани, от перебирания или расслаивания волокон, сжимания целлофановых пакетов, верчения колесиков, крышек, блюдец.

Для определенного периода нормального развития младенца (до 8–9 месяцев) характерны многократные однообразные манипуляции с предметами, как бы провоцируемые их сенсорными свойствами, – прежде всего трясение и стучание. Это так называемые циркулярные реакции, направленные на повторение некогда полученного сенсорного эффекта, с их помощью младенец начинает активное исследование окружающего мира. Еще до года они закономерно начинают сменяться более сложными формами обследования, в которых уже учитываются функциональные свойства игрушек, других предметов. Аутичный ребенок второй группы настолько захвачен определенными сенсорными ощущениями, что его циркулярные реакции фиксируются: он, например, не пытается возить, нагружать машинку, а продолжает на протяжении ряда лет вращать колеса или держать заведенную игрушку в руках; не строит башенку из кубиков, а стереотипно раскладывает их в однообразный горизонтальный ряд.

C такой же силой, как положительное, фиксируется таким ребенком и полученное однажды отрицательное впечатление. Поэтому окружающий его мир окрашен в очень контрастные тона. Крайне легко возникают уже в раннем возрасте и остаются актуальными на протяжении ряда лет многочисленные страхи. Они порождаются прежде всего раздражителями, связанными с инстинктивным ощущением угрозы (вызванным, например, каким-то резким движением в направлении ребенка, застреванием его головы или фиксацией туловища при одевании, чувством боли, неожиданным «обрывом» в пространстве: ступенькой лестницы, отверстием люка и т. п.), так что сама реакция испуга вполне естественна. Необычной здесь является острота этой реакции и ее непреодолимость. Так, один мальчик еще в младенчестве испугался неожиданно взлетевших из-под коляски птиц, и этот страх зафиксировался на долгие годы.

Особая чувствительность таких детей к сенсорной стимуляции является причиной того, что страхи могут вызываться как раздражителями повышенной интенсивности – громким звуком (урчанием труб, стуком отбойного молотка), ярким цветом, так и неприятными ощущениями хотя и небольшой интенсивности, но той разновидности (например, тактильными), к которой чувствительность особенно высока. Можно представить себе, насколько в таких условиях дискомфортны обычные процедуры ухода за маленьким ребенком. Нередко рано возникают и прочно фиксируются страхи горшка, мытья головы, стрижки ногтей, волос и т. п.

Но всего для него страшнее – нарушить стереотип ежедневного поведения и восприятия. Такая опасность осознается им как витальная (угрожающая самой его жизни). Это может быть переезд на дачу, перестановка мебели в квартире, выход мамы на работу, госпитализация по каким-либо соматическим показателям, помещение в ясли. В подобных случаях обычна очень тяжелая реакция: расстройство сна, потеря навыков, регресс речи, усиление заглушающей переживания аутостимуляции, появление самоагрессии (битье себя по голове, стучание головой о стену и т. п.).

Пока ребенок находится под постоянной опекой мамы, поддерживающей сложившийся набор возможных для него способов взаимодействия, знающей его привязанности и страхи, понимающей его желания, он в достаточной степени огражден от угрожающих моментов. Поведение его в основном предсказуемо – и подобно тому, как всякая мать понимает, когда надо подставить горшок не просящемуся на него малышу, так и мать ребенка этой группы знает, когда и как предотвратить его возможный аффективный срыв. Поэтому не случайно родные обычно не жалуются на проблемы домашнего поведения: основные сложности начинаются, когда ребенок попадает в менее стабильные и более сложные ситуации. Частота последних на втором году жизни малыша неизбежно возрастает: выход в гости, поездка на транспорте, столкновение с другими детьми на детской площадке и т. д. Прочно фиксируется в памяти ребенка весь его отрицательный опыт, при этом нарастают, c одной стороны, тормозимость и тревожность, с другой – негативизм. Таким образом, к 2–3 годам он все больше капсулируется внутри своего ограниченного набора стереотипов взаимодействия с окружением и отгораживается от последнего обилием аутостимуляционных действий.

Третья группа. По воспоминаниям родителей, у детей этой группы на первом году жизни также достаточно очевидно проявлялась сенсорная ранимость. Часто отмечался серьезный диатез, склонность к аллергическим реакциям. В первые месяцы жизни ребенок мог быть плаксивым, беспокойным, трудно засыпал, его нелегко было успокоить. Он чувствовал себя дискомфортно и на руках у матери: крутился или был очень напряжен («как столбик»). Часто отмечался повышенный мышечный тонус. Порывистость, резкость движений, двигательное беспокойство такого ребенка могло сочетаться с отсутствием «чувства края». Так, например, одна мама рассказывала, что малыша приходилось обязательно привязывать к коляске, иначе он свешивался из нее и вываливался. Вместе с тем, ребенок был пуглив. Из-за этого его иногда легче было привести в порядок постороннему человеку, чем кому-то из близких: например, мама никак не могла успокоить младенца после приема в детской поликлинике, но это легко сделала проходящая мимо медсестра.

Ребенок третьей группы рано выделяет близких и особенно мать, безусловно привязывается к ней. Но именно в историях детей этой группы наиболее часто присутствуют тревоги и переживания близких о том, что от малыша не чувствуется достаточно ощутимой эмоциональной отдачи. Обычно его активность в эмоциональных проявлениях выражается в том, что он сам их дозирует. В одних случаях путем соблюдения дистанции в общении (такие дети описываются родителями как неласковые, холодные: «никогда головку на плечо не положит»); в других – дозирование осуществляется через ограничение времени контакта (ребенок мог быть эмоциональным, даже страстным, одарить обожающим взглядом, но потом вдруг сам резко прекращал такое общение, не отвечая взаимностью на попытки мамы его поддержать).

Иногда наблюдалась парадоксальная реакция, когда ребенок, по-видимому, ориентировался на интенсивность воздействия, а не на его качество (например, пятимесячный малыш мог расплакаться при смехе отца). При попытках взрослых активно воздействовать на ребенка, устранить существующую дистанцию в контактах нередко возникала ранняя агрессия. Так, ребенок еще до года мог пытаться ударить мать, когда она брала его на руки.

Когда эти дети получают возможность самостоятельно передвигаться, их безудержно захватывает полевое поведение. Но если про ребенка первой группы можно сказать, что его увлекает сенсорное поле в целом, то ребенка третьей группы манят отдельные впечатления, у него рано фиксируются особые влечения. Такой ребенок порывист, экзальтирован, он не видит реальных препятствий на пути к достижению желаемого. Так, один мальчик, гуляя по улице в двухлетнем возрасте, перебегал от дерева к дереву, страстно обнимал их и восклицал: «Мои любимые дубы!» Другой ребенок примерно в таком же возрасте заводил маму в каждый подъезд, чтобы там зайти в лифт. Типично стремление дотронуться до каждой проезжающей машины.

Когда взрослый пытается организовать такого ребенка, возникает бурная реакция протеста, негативизма, поступков назло. Причем, если мама достаточно остро на это реагирует сама (сердится, расстраивается, показывает, что ее это задевает), подобное поведение закрепляется. Ребенок стремится вновь и вновь получить то острое ощущение, спаянное со страхом, которое он испытал при яркой реакции взрослого. У детей этой группы обычно наблюдается раннее речевое развитие, и речь активно используется ими для усиления подобной аутостимуляции: они дразнят близких, произносят «нехорошие» слова, проигрывают в речи возможные агрессивные ситуации. Вместе с тем, для такого ребенка характерно ускоренное интеллектуальное развитие, у него рано появляются «взрослые» интересы – к энциклопедиям, схемам, счетным операциям, словесному творчеству.

Четвертая группа. У наиболее «благополучных» детей четвертой группы ранние этапы развития максимально приближены к норме. Однако в целом их развитие выглядит более задержанным, чем у детей третьей группы. Прежде всего это касается моторики и речи; заметны также общее снижение тонуса, легкая тормозимость. Очень характерен значительный временной разрыв между хождением за ручку или с опорой (этому ребенок научается вовремя) и самостоятельным передвижением.

Такие дети рано выделяют мать и вообще круг близких им людей. Своевременно (в возрасте около семи месяцев) появляется боязнь чужого человека, причем выражена она бывает очень сильно. Характерна реакция испуга на неадекватное или просто непривычное выражение лица взрослого человека, на неожиданное поведение ровесника.

Дети данной группы ласковы, привязчивы в эмоциональных контактах с родными. C матерью они, подобно детям второй группы, находятся в очень тесной связи, но это уже не физический симбиоз, а эмоциональный, когда нужно не просто присутствие близкого человека, но еще и постоянное эмоциональное тонизирование с его помощью. Здесь нет дозирования контакта, как в третьей группе, наоборот, уже с раннего возраста и затем постоянно такой ребенок демонстрирует потребность в выраженной поддержке, одобрении со стороны родителей. Он сверхзависим от близкого в перенимании внешних манер, интонаций речи. Обычно явственно виден слепок маминой манеры говорить – даже у мальчиков в речи долго может сохраняться использование первого лица в женском роде.

Однако, несмотря на такую сверхзависимость, ребенок четвертой группы, не достигнув и годовалого возраста, отказывается от вмешательства близких в свои занятия; его трудно чему-либо научить, он предпочитает до всего доходить сам. Родители одного мальчика очень точно установили, что его можно успокоить, но нельзя отвлечь. Вот характерное описание такого ребенка до года: ласковый, привязчивый, беспокойный, пугливый, тормозимый, брезгливый, консервативный, упрямый.

На втором-третьем году родителей начинает беспокоить задержка развития речи, моторная неловкость, медлительность, отсутствие тенденции к подражанию. При попытках целенаправленного взаимодействия с ним ребенок очень быстро пресыщается и утомляется. В то же время сам он может длительно заниматься какими-то своими манипуляциями и играми. Еще в годовалом возрасте такой ребенок может уснуть за конструктором, собирая свою постройку до полного изнеможения, или бесконечно смотреть из окна на движущиеся поезда, или включать и выключать свет, заводить юлу. Попытки родителей более активно организовать ребенка наталкиваются на упрямство, нарастание негативизма, отказ от взаимодействия. Отрицательная оценка со стороны близкого лишь тормозит его активность и может спровоцировать проявления физической самоагрессии. Страх оказаться несостоятельным, испытать неодобрение со стороны взрослых, быть непринятым другими детьми способствует развитию у него постоянной тревожности, легкой тормозимости, стремления жить в стереотипных условиях.

Трудности семьи, воспитывающей ребенка с аутизмом

В предыдущих разделах читатель познакомился с особенностями, проблемами и возможностями аутичных детей; в завершение этой части книги мы хотели бы специально остановиться на трудностях их родителей.

Прежде всего следует сказать, что специалист, работающий с аутичным ребенком, должен знать и об особой ранимости его близких. Напряженностью своих переживаний семьи аутичных детей выделяются даже на фоне семей, имеющих детей с другими тяжелыми нарушениями развития. И для этого есть вполне объективные причины. Одна из них заключается в том, что осознание всей тяжести положения ребенка зачастую наступает внезапно. Даже если тревоги существуют, специалисты обычно долгое время их не учитывают, уверяя, что ничего необычного не происходит. Трудности установления контакта, развития взаимодействия уравновешиваются в глазах родителей успокаивающими впечатлениями, которые вызывают серьезный, умный взгляд ребенка, его особые способности. Поэтому в момент постановки диагноза семья порой переживает тяжелейший стресс: в три, в четыре, иногда даже в пять лет родителям сообщают, что их ребенок, который до сих пор считался здоровым и одаренным, на самом деле «необучаем»; часто им сразу предлагают оформить инвалидность или поместить его в специальный интернат.

Состояние стресса для семьи, которая продолжает «сражаться» за своего ребенка, с этого момента нередко становится хроническим. В нашей стране это во многом связано с отсутствием какой-либо системы помощи аутичным детям, с тем, что в существующих детских учреждениях «не приживаются» дети с необычным, сложным поведением. Непросто вообще найти специалиста, который взялся бы работать с таким ребенком. На местах, как правило, помочь такому ребенку не берутся – приходится не только далеко ездить, но и месяцами ждать, когда подойдет очередь консультации.

Более того, семья аутичного ребенка часто лишена и моральной поддержки знакомых, а иногда даже близких людей. Окружающие в большинстве случаев ничего не знают о проблеме детского аутизма, и родителям бывает трудно объяснить им причины разлаженного поведения ребенка, его капризов, отвести от себя упреки в его избалованности. Нередко семья сталкивается с нездоровым интересом соседей, с недоброжелательностью, агрессивной реакцией людей в транспорте, в магазине, на улице и даже в детском учреждении.

Но и в западных странах, где лучше налажена помощь таким детям и нет проблемы в нехватке информации об аутизме, семьи, воспитывающие аутичного ребенка, тоже оказываются более страдающими, чем семьи, имеющие ребенка с умственной отсталостью. В специальных исследованиях, проводившихся американскими психологами, обнаружено, что стресс в наибольшей степени проявляется именно у матерей аутичных детей.

Они не только испытывают чрезмерные ограничения личной свободы и времени из-за сверхзависимости своих детей, но и имеют очень низкую самооценку, считая, что недостаточно хорошо выполняют свою материнскую роль.

Такое самоощущение мамы аутичного ребенка вполне понятно. Ребенок с раннего возраста не поощряет ее, не подкрепляет ее материнского поведения: не улыбается ей, не смотрит в глаза, не любит бывать на руках; иногда он даже не выделяет ее из других людей, не отдает видимого предпочтения в контакте. Таким образом, ребенок не несет ей достаточного эмоционального отклика, непосредственной радости общения, обычной для всякой другой матери и с лихвой покрывающей все ее тяготы, всю усталость, связанную с ежедневными заботами и тревогами. Понятны поэтому проявления у нее депрессивности, раздражительности, эмоционального истощения.

Отцы, как правило, избегают ежедневного стресса, связанного с воспитанием аутичного ребенка, проводя больше времени на работе. Тем не менее, они тоже переживают чувства вины, разочарования, хотя и не говорят об этом так явно, как матери. Кроме того, отцы обеспокоены тяжестью стресса, который испытывают их жены, на них ложатся особые материальные тяготы по обеспечению ухода за «трудным» ребенком, которые ощущаются еще острее из-за того, что обещают быть долговременными, фактически пожизненными.

В особой ситуации растут братья и сестры таких детей: они тоже испытывают бытовые трудности, и родители часто вынуждены жертвовать их интересами. В какой-то момент они могут почувствовать обделенность вниманием, посчитать, что родители их любят меньше. Иногда они, разделяя заботы семьи, рано взрослеют, а иногда «переходят в оппозицию», формируя особые защитные личностные установки, и тогда их отчужденность от забот семьи становится дополнительной болью родителей, о которой они редко говорят, но которую остро ощущают.

Ранимость семьи с аутичным ребенком усиливается в периоды его возрастных кризисов и в те моменты, когда семья проходит определенные критические точки своего развития: поступление ребенка в дошкольное учреждение, в школу, достижение им переходного возраста. Наступление совершеннолетия, вернее, обозначающего его события (получения паспорта, перевода к взрослому врачу и т. п.), порой вызывает у семьи такой же стресс, как и постановка диагноза.

Попытки оказания профессиональной психологической поддержки подобным семьям стали делаться у нас только недавно, и пока они носят эпизодический характер. Мы убеждены, что такая поддержка должна развиваться прежде всего как помощь семье в ее основных заботах: воспитании и введении в жизнь ребенка с аутизмом. Главное тут – дать родителям возможность понять, что происходит с их ребенком, помочь установить с ним эмоциональный контакт, почувствовать свои силы, научиться влиять на ситуацию, изменяя ее к лучшему.

Кроме того, таким семьям вообще полезно общаться между собой. Они не только хорошо понимают друг друга, но каждая из них имеет свой уникальный опыт переживания кризисов, преодоления трудностей и достижения успехов, освоения конкретных приемов решения многочисленных бытовых проблем.

Специальность: Практикующий врач-психиатр 2-й категории.

АУТИЗМ – это расстройство психики, для которого характерен дефицит социального взаимодействия. У детей-аутистов выявляются пожизненные нарушения в развитии, которые влияют на их восприятие и понимание окружающего мира.

С какого возраста может проявиться аутизм?

Детский аутизм на сегодняшний день встречается в 2 – 4 случаях на 100 000 детей. В комбинации с умственной отсталостью (атипический аутизм ) цифра возрастает до 20 случаев на 100 000. Соотношение мальчиков и девочек при этой патологии равняется 4 к 1.

Аутизм может встречаться в любом возрасте. В зависимости от возраста изменяется и клиническая картина заболевания. Условно различают ранний детский аутизм (до 3 лет ), детский аутизм (с 3 лет до 10 – 11 лет ) и подростковый аутизм (у детей старше 11 лет ).

По поводу стандартных классификаций аутизма споры не утихают до сих пор. Согласно международной статистической классификации болезней, в том числе и психических, различают детский аутизм, атипический аутизм, синдром Ретта и синдром Аспергера. Согласно последней версии американской классификации психических болезней различают лишь расстройства аутистического спектра. В эти расстройства входит как ранний детский аутизм, так и атипический.

Как правило, диагноз детского аутизма ставится в возрасте 2,5 – 3 лет. Именно в этот период ярче всего проявляются речевые нарушения, ограниченность в социальном общении и замкнутость. Однако первые признаки аутистического поведения проявляются еще на первом году жизни. Если ребенок в семье первый, то родители, как правило, позже замечают его «непохожесть» на сверстников. Чаще всего это становится явным, когда ребенок идет в садик, то есть при попытке интегрироваться в общество. Однако же если в семье есть уже ребенок, то, как правило, первые симптомы малыша-аутиста мама замечает еще в первые месяцы жизни. По сравнению со старшим братом или сестрой ребенок ведет себя иначе, что сразу бросается в глаза его родителям.

Аутизм может проявляться и позже. Дебют аутизма может наблюдаться и после 5 лет. Коэффициент интеллекта в этом случае выше, чем у детей, у которых дебют аутизма пришелся на возраст до 3 лет. В этих случаях элементарные навыки общения сохраняются, но изолированность от мира все же доминирует. У таких детей когнитивные расстройства (ухудщение памяти, умственной активности и так далее ) не так выражены. Очень часто у них наблюдается высокий коэффициент интеллекта.

Элементы аутизма могут быть в кадре синдрома Ретта. Он диагностируется в возрасте от года до двух. Аутизм с сохранением когнитивных функций, который называется синдромом Аспергера (или же мягким аутизмом ), встречается между 4 и 11 годами.

Стоит отметить, что между первыми проявлениями аутизма и моментом постановки диагноза существует определенный период. Наблюдаются определенные характерные черты ребенка, которым родители не придают значения. Однако, если акцентировать внимание мамы на этом, то она действительно признает «что-то эдакое» с ее ребенком.

Так, родители ребенка, который всегда был послушным и не создавал проблем, вспоминают, что в детстве ребенок практически не плакал, часами мог разглядывать пятно на стене и так далее. То есть определенные черты характера у ребенка существуют изначально. Нельзя сказать, что болезнь появляется как «гром среди ясного неба». Однако с возрастом, когда возрастает необходимость в социализации (детский сад, школа ) к этим симптомам присоединяются другие. Вот в этом периоде родители впервые и обращаются за консультацией к специалисту.

Что особенного в поведении ребенка с аутизмом?

Несмотря на то, что симптомы этого заболевания очень разнообразны и зависят от возраста, тем не менее, существуют определенные черты поведения, которые присущи всем детям-аутистам.

Характеристиками поведения ребенка с аутизмом являются:

нарушение социальных контактов и взаимодействий;
ограниченные интересы и особенности игры;
склонность к повторяющимся действиям (стереотипиям );
нарушения вербального общения;
расстройства интеллектуальной сферы;
нарушенное чувство самосохранения;
особенности походки и движений.

Нарушение социальных контактов и взаимодействий

Является основной характеристикой поведения детей с аутизмом и встречается в 100 процентах. Дети-аутисты живут в своем собственном мире, и преобладание этой внутренней жизни сопровождается уходом от внешнего мира. Они некоммуникабельны, активно избегают своих сверстников.

Первое что может показаться странным маме, так это то, что ребенок практически не просится на руки. Грудные дети (дети до года ) отличаются инертностью, малоподвижностью. Они не так оживленно, как другие дети, реагируют на новую игрушку. У них слабая реакция на свет, звук, они также могут редко улыбаться. Комплекс оживления, присущий для всех маленьких детей, у аутистов отсутствует или слабо развит. Малыши не откликаются на свое имя, не реагируют на звуки и другие стимулы, что часто имитирует глухоту. Как правило, в этом возрасте родители впервые обращаются к сурдологу (специалисту по проблемам со слухом ).

На попытку вступить в контакт ребенок реагирует по-разному. Могут возникать приступы агрессии, формироваться страхи. Одним из самых известных симптомов аутизма является отсутствие зрительного контакта. Однако он проявляется далеко не у всех детей, а встречается в более тяжелых формах, поэтому ребенок игнорирует и этот аспект социальной жизни. Иногда ребенок может смотреть как бы сквозь человека.
Принято считать, что все дети-аутисты не способны проявлять эмоции. Однако это не так. Действительно, у многих из них эмоциональная сфера очень бедна — они редко улыбаются, а выражение лица у них одно и то же. Но также есть дети с очень богатой, разнообразной, а иногда и не совсем адекватной мимикой.

По мере взросления ребенок может углубляться в свой мир. Первое, что привлекает внимание – это неумение обращаться к членам семьи. Ребенок редко обращается за помощью, рано начинает самостоятельно обслуживать себя. Ребенок-аутист практически не пользуется словами «дай», «возьми». Он не контактирует физически — при просьбе отдать тот или иной предмет, он не дает в руки, а бросает. Таким образом он ограничивает свое взаимодействие с окружающими людьми. Большинство детей также не переносят объятий и других физических контактов.

Наиболее явно проблемы дают о себе знать, когда ребенка ведут в садик. Тут при попытке приобщить малыша к другим детям (например, посадить их за одни общий стол или вовлечь в одну игру ) он может давать различные аффективные реакции. Игнорирование окружения может быть пассивным или же активным. В первом случае дети просто не проявляют интерес к окружающим детям, играм. Во втором случае они убегают, прячутся или действуют агрессивно в отношении других детей.

Ограниченные интересы и особенности игры

Одна пятая детей-аутистов игнорирует игрушки и все виды игровой деятельности. Если же ребенок и проявляет интерес, то это, как правило, к одной игрушке, к одной телевизионной передаче. Ребенок не играет вовсе либо играет однообразно.

Грудные дети могут длительное время фиксировать свой взгляд на игрушке, но при этом не тянуться к ней. Дети постарше могут часами наблюдать за солнечным зайчиком на стене, движением машин за окном, десятки раз просматривать один и тот же фильм. При этом поглощенность детей этим занятием может настораживать. Они не теряют интерес к своему занятию, иногда производя впечатление отрешенности. При попытке оторвать их от занятия, выражают недовольство.

Игры, требующие фантазии и воображения, редко привлекают таких детей. Если у девочки есть кукла она не будет ее переодевать, усаживать за стол и знакомить с другими. Ее игра ограничится однообразным действием, например, расчесыванием волос у этой куклы. Это действие она может проделывать десятки раз за день. Даже если ребенок и проделывает несколько действий со своей игрушкой, то всегда в одной и той же последовательности. Например, девочка-аутист может расчесывать, купать и переодевать свою куклу, но всегда в одном и том же порядке, а никак иначе. Однако, как правило, дети не играют со своими игрушками, а больше сортируют их. Выстраивать и сортировать свои игрушки ребенок может по различным критериям — цвету, форме, размеру.

Дети-аутисты отличаются от обычных детей еще и спецификой игры. Так, их не занимают обычные игрушки. Внимание аутиста больше привлекают предметы домашнего обихода, например, ключи, кусочек материала. Как правило, эти предметы издают их любимый звук или же обладают их любимым цветом. Обычно такие дети привязаны к выбранному объекту и не меняют его. Любая попытка разлучить ребенка с его «игрушкой» (поскольку порой они могут быть опасны, например, если речь идет о вилке ) сопровождается реакциями протеста. Они могут выражаться в выраженном психомоторном возбуждении или же, наоборот, уходом в себя.

Интерес малыша может сводиться к складыванию и выстраиванию игрушек в определенной последовательности, к пересчитыванию машин на стоянке. Иногда у детей-аутистов могут быть даже различные увлечения. Например, коллекционирование марок, роботов, увлечение статистикой. Отличием всех этих интересов является отсутствие социального содержимого. Детей не интересуют люди, изображенные на марках или страны, откуда они присланы. Они не интересуются игрой, но их могут привлекать различные статистические данные.

В свои увлечения дети никого не впускают, даже таких же, как и они аутистов. Иногда внимание детей привлекают даже не игры, а определенные действия. Например, они могут через определенные промежутки включать и выключать кран, чтобы смотреть, как течет вода, включать газ, чтобы посмотреть на языки пламени.

Гораздо реже в играх детей-аутистов наблюдается патологическое фантазирование с перевоплощением в животных, неодушевленные предметы.

Склонность к повторяющимся действиям (стереотипиям )

Повторяющиеся действия или стереотипии наблюдаются у 80 процентов детей, больных аутизмом. При этом стереотипии наблюдаются как в поведении, так и в речи. Чаще всего это двигательные стереотипии, которые сводятся к однообразным поворотам головы, подергиванию плечам, сгибанию пальцев. При синдроме Ретта наблюдается стереотипное заламывание пальцев, мытье рук.

Часто встречающиеся стереотипные действия при аутизме:

включение и выключение света;
пересыпание песка, мозаики, круп;
раскачивание двери;
стереотипный счет;
разминание или разрывание бумаги;
напряжение и расслабление конечностей.

Стереотипии, наблюдаемые в речи, называются эхолалией. Это могут быть манипуляции со звуками, словами, словосочетаниями. При этом дети повторяют слова, услышанные от родителей, по телевизору или из других источников без осознания их смысла. Например, при вопросе «будешь сок?», ребенок повторяет «будешь сок, будешь сок, будешь сок».

Или же ребенок может спрашивать один и тот же вопрос, например:
Ребенок — «Куда идем?»
Мама – « В магазин».
Ребенок – «Куда идем?»
Мама – « В магазин за молоком».
Ребенок – «Куда идем?»

Эти повторения неосознанны и прекращаются порой только после перебивания ребенка аналогичной фразой. Например, на вопрос «Куда идем?», мама отвечает «Куда идем?» и тогда ребенок останавливается.

Часто наблюдаются стереотипии в еде, одежде, маршрутах прогулок. Они приобретают характер ритуалов. Например, ребенок всегда идет одной и той же дорогой, предпочитает одну и ту же еду, одежду. Дети-аутисты постоянно выстукивают один и тот же ритм, вертят в руках колесико, раскачиваются под определенный такт на стуле, быстро перелистывают страницы книг.

Стереотипии затрагивают и другие органы чувств. Например, вкусовые стереотипии характеризуются периодическим облизыванием предметов; обонятельные – постоянным обнюхиванием предметов.

По поводу возможных причин такого поведения существует множество теорий. Сторонники одной из них рассматривают стереотипии как вид самостимулирующего поведения. Согласно этой теории тело ребенка-аутиста является гипочувствительным и поэтому оно проявляет самостимуляцию, для того чтобы возбудить нервную систему.
Сторонники другой, противоположной концепции, считают, что окружающая среда является гипервозбудимой для ребенка. С целью успокоить тело и устранить воздействие окружающего мира ребенок использует стереотипное поведение.

Нарушения вербального общения

Нарушение речи, в той или иной степени, встречается при всех формах аутизма. Речь может развиваться с задержкой или же не развиваться вообще.

Расстройства речи наиболее ярко выражены при раннем детском аутизме. В этом случае может отмечаться даже явление мутизма (полное отсутствие речи ). Многие родители отмечают, что после того как ребенок начал нормально говорить, он замолкает на определенное время (год и более ). Иногда даже на начальных этапах ребенок в своем речевом развитии опережает своих сверстников. Затем с 15 – 18 месяцев наблюдается регресс — ребенок перестает говорить с окружающими, но при этом полноценно говорит сам с собой или во сне. При синдроме Аспергера речь и когнитивные функции частично сохраняются.

В раннем детском возрасте может отсутствовать гуление, лепет, что, конечно же, сразу насторожит мать. Также отмечается редкое использование жестов у малышей. По мере развития ребенка часто отмечаются нарушения экспрессивной речи. Дети неправильно используют местоимения, обращения. Чаще всего они называют себя во втором или третьем лице. Например, вместо «хочу есть» ребенок говорит «он хочет есть» или «хочешь есть». К себе он также обращается в третьем лице, например, «Антону нужна ручка». Часто дети могут использовать отрывки из разговора, услышанного у взрослых или по телевизору. В обществе ребенок может вообще не пользоваться речью, не отвечать на вопросы. Однако наедине с самим собой он может комментировать свои действия, декларировать стихи.

Иногда речь ребенка приобретает вычурный характер. Она изобилует цитатами, неологизмами, необычными словами, командами. В их речи преобладает аутодиалог и склонность к рифмованию. Речь их часто монотонна, без интонации, в ней преобладают комментирующие фразы.

Также речь аутистов часто характеризуется своеобразной интонацией с преобладанием высоких тонов в конце предложения. Нередко наблюдаются вокальные тики, фонетические расстройства.

Задержка речевого развития часто является причиной обращения родителей ребенка к логопедам и дефектологам. Для того чтобы понять причину речевых расстройств необходимо выявить, используется ли речь в данном случае для общения. Причиной речевых расстройств при аутизме является нежелание взаимодействовать с окружающим миром, в том числе и посредством разговора. Аномалии речевого развития в данном случае отражают нарушение социального контакта детей.

Расстройства интеллектуальной сферы

В 75 процентах случаев наблюдаются различные расстройства интеллекта. Это может быть умственная отсталость или неравномерное умственное развитие. Чаще всего, это различные степени отставания в интеллектуальном развитии. Ребенок-аутист проявляет трудности в сосредоточении, целенаправленности. Также у него отмечается быстрая потеря интереса, расстройство внимания. Общепринятые ассоциации и обобщения редко доступны. Тесты на манипуляции и визуальные навыки аутичный ребенок, как правило, выполняет хорошо. Однако, тесты, требующие символического и абстрактного мышления, а также включения логики, выполняются плохо.

Иногда у детей наблюдается интерес к определенным дисциплинам и формирование отдельных сторон интеллекта. Например, они обладают уникальной пространственной памятью, слухом или восприятием. В 10 процентах случаев изначально ускоренное интеллектуальное развитие осложняется распадом интеллекта. При синдроме Аспергера интеллект сохраняется в пределах возрастной нормы или даже выше.

По различным данным снижение интеллекта в пределах легкой и средней умственной отсталости отмечается более чем у половины детей. Так, половина из них обладает IQ ниже 50. У трети детей отмечается интеллект на пограничном уровне (IQ 70 ). Однако снижение интеллекта не носит тотального характера и крайне редко достигает степени глубокой умственной отсталости. Чем ниже коэффициент интеллекта у ребенка, тем труднее его социальная адаптация. Остальные дети с высоким коэффициентом интеллекта обладают нестандартным мышлением, что также очень часто ограничивает их социальное поведение.

Несмотря на снижение интеллектуальных функций, многие дети сами обучаются элементарным школьным навыкам. Некоторые из них самостоятельно обучаются чтению, приобретают математические навыки. У многих надолго могут сохраняться музыкальные, механические и математические способности.

Для расстройств интеллектуальной сферы характерна нерегулярность, а именно, периодические улучшения и ухудшения. Так на фоне ситуативного стресса , болезней могут возникать эпизоды регресса.

Нарушенное чувство самосохранения

Нарушение чувства самосохранения, которое проявляется аутоагрессией, встречается у одной трети детей-аутистов. Агрессия – является одной из форм реагирования на различные не совсем благоприятные жизненные отношения. Но поскольку при аутизме отсутствует социальный контакт, то негативная энергия проецируется на самого себя. Для детей-аутистов характерны удары по самому себе, укусы самого себя. Очень часто у них отсутствует «чувство края». Это наблюдается еще в раннем детстве, когда малыш свешивается за борт коляски, перелезает за манеж. Дети постарше могут выскочить на проезжую часть дороги или спрыгнуть с высоты. У многих из них отсутствует закрепление отрицательного опыта после падений, ожогов, порезов. Так, обычный ребенок, упав или порезавшись единожды, будет избегать этого в дальнейшем. Малыш-аутист может проделывать одно и то же действие десятки раз, при этом нанося себе увечья, но не останавливаясь.

Природа такого поведения мало изучена. Многие специалисты предполагают, что такое поведение обусловлено снижением порога болевой чувствительности. Это подтверждается отсутствием плача при ударах и падениях малыша.

Кроме аутоагрессии может наблюдаться агрессивное поведение, направленное на кого-либо. Причиной такого поведение может быть защитная реакция. Очень часто она наблюдается, если взрослый пытается нарушить привычный уклад жизни ребенка. Однако попытка противостоять переменам также может проявляться и в аутоагрессии. Ребенок, особенно если он страдает тяжелой формой аутизма, может кусать себя, бить, нарочито ударяться. Эти действия прекращаются, как только прекращается вмешательство в его мир. Таким образом, в данном случае, такое поведение является формой общения с окружающим миром.

Особенности походки и движений

Нередко у детей-аутистов наблюдается специфическая походка. Чаще всего они имитируют бабочку, ходя при этом на цыпочках и балансируя руками. Некоторые же передвигаются вприпрыжку. Особенностью движений аутичного ребенка является некая неловкость, угловатость. Бег таких детей может казаться нелепым, потому как во время него они размахивают руками, широко расставляют ноги.

Также дети, страдающие аутизмом, могут ходить приставным шагом, раскачиваться во время ходьбы или ходить строго определенным особым маршрутом.

Как выглядят дети с аутизмом?

Дети до года

Внешний вид грудничка отличается отсутствием улыбки, мимики и других ярких эмоций.
По сравнению с остальными детьми он не такой активный и не привлекает к себе внимания. Его взгляд часто зафиксирован на каком-то (постоянно одном и том же ) предмете.

Малыш не тянется на руки, у него отсутствует комплекс оживления. Он не копирует эмоции — если ему улыбаться, не отвечает улыбкой, что совсем нехарактерно для маленьких детей. Он не жестикулирует, не указывает на предметы, которые ему необходимы. Малыш не лепечет, как другие годовалые дети, не гулит, не откликается на свое имя. Грудной ребенок-аутист не создает проблем и производит впечатление «очень спокойного ребенка». На протяжении многих часов он играет сам собой без плача, не проявляя интереса к окружающим.

Крайне редко у детей наблюдается отставание в росте и развитии. В то же время при атипическом аутизме (аутизме с умственной отсталостью ) очень часто отмечаются сопутствующие заболевания. Чаще всего, это конвульсивный синдром или даже эпилепсия . При этом отмечается задержка нейропсихического развития — ребенок поздно начинает сидеть, поздно делает первые шаги, отстает в массе и росте.

Дети от года до 3 лет

Дети продолжают быть закрытыми в себе и неэмоциональными. Плохо говорят, но чаще всего не говорят вовсе. В 15 – 18 месяцев дети могут прекратить говорить вовсе. Замечается отстраненный взгляд, ребенок не смотрит в глаза собеседнику. Очень рано такие дети начинают себя обслуживать, тем самым обеспечивая себе все большую независимость от окружающего мира. Когда они все-таки начинают говорить, то окружающие замечают, что себя они называют во втором или третьем лице. Например, «Олег хочет пить» или «Хочешь пить». На вопрос: «Хочешь ли ты пить?» они отвечают: «Он хочет пить». Расстройство речи, наблюдаемое у детей раннего возраста, проявляется в эхолалии. Они повторяют отрывки фраз или словосочетания, услышанные из уст других людей. Часто наблюдаются вокальные тики, которые проявляются в непроизвольном произношении звуков, слов.

Дети начинают ходить, и внимание родителей привлекает их походка. Часто наблюдается ходьба на цыпочках, с размахивающими руками (как бы имитируют бабочку ). В психомоторном плане дети с аутизмом могут быть гиперактивными или гипоактивными. Чаще наблюдается первый вариант. Дети находятся в постоянном движении, но их движения при этом стереотипные. Они раскачиваются на стуле, совершают ритмичные движения туловищем. Их движения однообразные, механические. При изучении нового объекта (например, если мама купила новую игрушку ) они тщательно обнюхивают его, ощупывают, трясут, пытаясь извлечь какие-то звуки. Жесты, наблюдаемые у детей-аутистов, могут быть очень эксцентричными, необычными и форсированными.

У ребенка появляются не совсем обычные занятия и увлечения. Он часто играет с водой, включая и выключая кран, или с выключателем света. Внимание родственников привлекает тот факт, что малыш очень редко плачет, даже когда ударяется очень сильно. Редко просит что-то или хнычет. Ребенок-аутист активно избегает общества других детей. На детских днях рождения, утренниках он сидит один либо же убегает. Иногда в компании других детей аутисты могут становиться агрессивными. Их агрессия, как правило, направлена на себя, но также может и проецироваться на окружающих.

Зачастую такие дети производят впечатление избалованных. Они избирательны в еде, не уживаются с другими детьми, у них формируется много страхов. Чаще всего, это страх темноты, шумов (пылесоса, дверного звонка ), определенного вида транспорта. В тяжелых случаях дети боятся всего — выходить из дома, покидать свою комнату, оставаться в одиночестве. Даже при отсутствии определенных сформированных страхов, дети-аутисты всегда пугливы. Их пугливость проецируется на окружающий мир, поскольку он для них неизвестен. Страх перед этим неизвестным миром является главной эмоцией ребенка. Чтобы противостоять смене обстановки и ограничить страхи они нередко закатывают истерики.

Внешне дети-аутисты выглядят очень разнообразно. Принято считать, что дети с аутизмом обладают тонкими, прорисованными чертами лица, на котором редко появляются эмоции (лицо принца ). Однако это не всегда так. У детей в раннем возрасте может наблюдаться очень активная мимика, неуклюжая размашистая походка. Некоторые исследователи говорят, что лицевая геометрия детей-аутистов и других детей все же отличается — у них шире расставлены глаза, нижняя часть лица относительно короткая.

Дети дошкольного возраста (от 3 до 6 лет )

У детей этой возрастной группы на первый план выступают трудности с социальной адаптацией. Эти трудности наиболее ярко выражены, когда ребенок идет в садик или подготовительную группу. Ребенок не проявляет интереса к сверстникам, ему не нравится новая обстановка. На такие перемены в своей жизни он реагирует бурным психомоторным возбуждением. Основные усилия ребенка направлены на создание своего рода «панциря», в который он прячется, избегая внешнего мира.

Свои игрушки (если такие имеются ) малыш начинает раскладывать в определенном порядке, чаще всего по цвету или по размеру. Окружающие замечают, что по сравнению с другими детьми в комнате малыша-аутиста всегда определенный уклад и порядок. Вещи разложены по своим местам и сгруппированным по определенному принципу (цвет, тип материала ). Привычка все и всегда находить на своих местах вызывает у ребенка чувство комфорта и защищенности.

Если ребенок этой возрастной группы не был проконсультирован специалистом, то он еще больше замыкается в себе. Прогрессируют расстройства речи. Нарушить привычный уклад жизни аутиста становится все сложнее. Попытка вывести ребенка на улицу сопровождается бурной агрессией. Пугливость и страхи могут кристаллизоваться в обсессивное поведение, в ритуалы. Это может быть периодическое мытье рук, определенные последовательности в еде, в игре.

Чаще, чем у остальных детей, у детей-аутистов отмечается гиперактивное поведение. В психомоторном плане они расторможены и дезорганизованы. Такие дети находятся в постоянном движении, с трудом могут удержаться на одном месте. У них отмечаются трудности с управлением своими движениями (диспраксия ). Также у аутистов часто наблюдается компульсивное поведение — они намеренно выполняют свои действия по определенным правилам, даже если эти правила идут вразрез с социальными нормами.

Гораздо реже дети могут отличаться гипоактивным движением. При этом у них может страдать мелкая моторика, что будет вызывать трудности в некоторых движениях. Например, ребенок может испытывать трудности с завязыванием шнурков, с удерживанием карандаша в руке.

Дети старше 6 лет

Школьники-аутисты могут посещать как специализированные учебные заведения, так и школы широкого профиля. Если у ребенка не отмечаются расстройства в интеллектуальной сфере и он справляется с обучением, то наблюдается избирательность его любимых предметов. Как правило, это увлечение рисованием, музыкой, математикой. Однако даже при пограничном или среднем интеллекте у детей наблюдается дефицит внимания. Они с трудом концентрируются на заданиях, но при этом максимально сосредоточены на своих занятиях. Чаще чем у других у аутистов наблюдаются трудности с чтением (дислексия ).

В тоже время в одной десятой случаев дети с аутизмом демонстрируют необычные интеллектуальные способности. Это могут быть таланты в музыке, искусстве или уникальная память. В одном проценте случаев у аутистов наблюдается синдром саванта, при котором отмечаются выдающиеся способности в нескольких областях знаний.

Дети, у которых отмечается снижение интеллекта или значительный уход в себя, занимаются по специализированным программам. На первом месте в этом возрасте отмечаются речевые расстройства и социальная дезадаптация. К речи ребенок может прибегать лишь в случае острой необходимости с целью сообщить о своих нуждах. Однако и этого он старается избегать, начав себя обслуживать очень рано. Чем хуже развит язык общения у детей, тем чаще они проявляют агрессию.

Отклонения в пищевом поведении могут приобретать характер серьезных нарушений вплоть до отказа от еды. В легких случаях трапеза сопровождается ритуалами – употребление пищи в определенном порядке, в определенные часы. Избирательность отдельных блюд проводится не по вкусовому критерию, а по цвету или по форме блюда. Для детей-аутистов большое значение имеет, как выглядит еда.

Если диагноз был поставлен на раннем этапе и были предприняты меры лечения, то многие дети могут неплохо адаптироваться. Некоторые из них заканчивают общеобразовательные учебные заведения, осваивают профессии. Лучше всего адаптируются дети с минимальными речевыми и интеллектуальными расстройствами.

Какие тесты помогут выявить аутизм у ребенка дома?

Цель использования тестов заключается в выявлении риска наличия аутизма у ребенка. Результаты тестирования не являются основанием для вынесения диагноза, но представляют собой повод для обращения к специалистам. Оценивая особенности детского развития, следует учитывать возраст ребенка и использовать тесты, рекомендованные для его лет.

Тестами для диагностики аутизма у детей являются:

оценка детского поведения по общим показателям развития – от рождения до 16 месяцев;
M-CHAT тест (модифицированный скрининговый тест на аутизм ) – рекомендован для детей от 16 до 30 месяцев;
шкала аутизма CARS (рейтинговая шкала аутизма у детей ) – от 2 до 4 лет;
скрининговый тест ASSQ – предназначен для детей от 6 до 16 лет.

Тестирование ребенка на склонность к аутизму с момента рождения

Институты детского здравоохранения советуют родителям наблюдать за поведением малыша с момента его рождения и при выявлении несоответствий обращаться к детским специалистам.

Отклонениями в детском развитии с рождения до полуторагодовалого возраста является отсутствие следующих поведенческих факторов:

улыбки или попытки выразить радостные эмоции;
ответная реакция на улыбку, мимику, звуки взрослых;
попытки установить зрительный контакт с матерью во время кормления, или окружающими ребенка людьми;
реакция на собственное имя или на знакомый голос;
жестикуляция, размахивание руками;
использование пальцев для указания на интересующие ребенка предметы;
попытки начать разговаривать (гулить, ворковать );
просьба взять его на руки;
радость от пребывания на руках.

При обнаружении даже одного из вышеперечисленных отклонений родителям следует обратиться к врачу. Одним из признаков данного заболевания является сверхсильная привязанность к кому-нибудь из членов семьи, чаще всего — матери. Внешне ребенок не демонстрирует свое обожание. Но при возникновении угрозы прерывания связи дети могут отказываться от еды, у них возникает рвота или поднимается температура .

M-CHAT тест для проведения обследования детей от 16 до 30 месяцев

Результаты этого теста, как и других инструментов для детского скрининга (обследования ), не обладают стопроцентной достоверностью, но являют собой основание для прохождения диагностического обследования у специалистов. Отвечать на пункты M-CHAT теста нужно «Да» или «Нет». Если явление, обозначенное в вопросе, при наблюдениях за ребенком проявлялось не более двух раз, этот факт не зачитывается.

Вопросами M-CHAT теста являются:

№1 – Получает ли ребенок удовольствие, когда его качают (на руках, коленях )?
№2 – Возникает ли у ребенка интерес к другим детям?
№ 3 – Нравится ли ребенку использовать предметы как ступеньки и карабкаться по ним вверх?
№ 4 – Получает ли ребенок удовольствие от такой игры, как прятки?
№ 5 – Имитирует ли ребенок в процессе игры какие-либо действия (разговаривает по воображаемому телефону, качает несуществующую куклу )?
№ 6 – Пользуется ли ребенок указательным пальцем, когда испытывает необходимость в чем-либо?
№ 7 – Использует ли ребенок свой указательный палец для того, чтобы подчеркнуть свой интерес к какому-нибудь предмету, человеку или действию?
№ 8 – Использует ли по предназначению ребенок свои игрушки (строит крепости из кубиков, одевает кукол, катает по полу машинки )?
№ 9 – Акцентировал ли когда-либо внимание ребенок на заинтересовавших его предметах, принося их и показывая родителям?
№ 10 – Может ли ребенок удерживать зрительный контакт со взрослыми более 1 – 2 секунд?
№ 11 – Возникали ли когда-либо у ребенка признаки повышенной чувствительности к акустическим раздражителям (закрывал ли он уши во время громкой музыки, просил ли выключить пылесос )?
№ 12 – Возникает ли у ребенка ответная реакция на улыбку?
№ 13 – Повторяет ли ребенок за взрослыми их движения, мимику, интонацию;
№ 14 – Отзывается ли ребенок на свое имя?
№ 15 – Укажите на игрушку или другой предмет в комнате пальцем. Посмотрит ли на него ребенок?
№ 16 – Ходит ли ребенок?
№ 17 – Посмотрите на какой-нибудь предмет. Повторит ли ребенок ваши действия?
№ 18 – Был ли замечен ребенок в совершении необычных жестов пальцами вблизи своего лица?
№ 19 – Предпринимает ли ребенок попытки привлечь к себе внимание, и к тому, чем он занимается?
№ 20 – Дает ли ребенок повод думать о том, что у него присутствуют проблемы со слухом?
№ 21 – Понятно ли ребенку то, что говорят окружающие его люди?
№ 22 – Случалось ли так, что ребенок бродил или занимался чем-либо без цели, производил впечатление полного отсутствия?
№ 23 – При встрече с незнакомыми людьми, явлениями, смотрит ли ребенок в лицо родителям, для того, чтобы проверить реакцию?

Расшифровка ответов M-CHAT теста
Чтобы определить, прошел ребенок данный тест или нет, следует сравнить полученные ответы с теми, которые приведены в интерпретации теста. При совпадении трех обычных или двух критических пунктов, ребенку необходимо пройти обследование у врача.

Пунктами интерпретации M-CHAT теста являются:

№ 1 – нет;
№ 2 – нет (критический пункт );
№ 3, № 4, № 5, № 6 – нет;
№ 7 – нет (критический пункт );
№ 8 – нет;
№ 9 – нет (критический пункт );
№ 10 – нет;
№ 11 – да;
№ 12 – нет;
№ 13, № 14, № 15 – нет (критические пункты );
№ 16, № 17 – нет;
№ 18 – да;
№ 19 – нет;
№ 20 – да;
№ 21 – нет;
№ 22 – да;
№ 23 – нет.

Шкала CARS для определения аутизма у детей от 2 до 6 лет

Шкала CARS представляет собой один из наиболее используемых тестов для определения симптомов аутизма. Исследование может быть проведено родителями на базе наблюдений за ребенком во время его пребывания дома, в кругу родственников, сверстников. Также должны быть включены сведения, полученные от воспитателей и педагогов. Шкала включает в себя 15 категорий, которые описывают все имеющие значение для диагностики области.
При выявлении соответствий с предлагающимися вариантами следует использовать балл, указанный напротив ответа. При подсчете значений теста можно учитывать также промежуточные значения (1.5, 2.5, 3.5 ) в тех случаях, когда поведение ребенка расценивается как среднее между описаниями ответов.

Пунктами оценочной шкалы CARS являются:

1. Взаимоотношения с людьми:

отсутствие трудностей — поведение ребенка отвечает всем необходимым критериям его возраста. Может наблюдаться стеснительность или суетливость в тех случаях, когда ситуация носит незнакомый характер – 1 балл ;
легкие трудности — ребенок проявляет беспокойство, старается избегать прямого взгляда или пресекать разговоры в тех случаях, когда внимание или общение носит навязчивый характер и исходит не по его инициативе. Также проблемы могут проявляться в виде стеснения или излишней зависимости от взрослых в сравнении с детьми такого же возраста – 2 балла ;
трудности среднего характера — отклонения такого типа выражаются в демонстрации отстраненности и игнорировании взрослых. В некоторых случаях для того, чтобы добиться детского внимания, необходима настойчивость. На контакт по собственному желанию ребенок идет очень редко – 3 балла ;
серьезные проблемы в отношениях — ребенок в самых редких случаях отвечает и никогда не проявляет заинтересованность к тому, чем заняты окружающие – 4 балла .

2. Подражание и навыки имитации:

способности соответствуют возрасту — ребенок без труда может воспроизводить звуки, телодвижения, слова – 1 балл ;
имитационные навыки немного нарушены — ребенок без трудностей повторяет простые звуки и движения. Более сложные имитации осуществляются с помощью взрослых – 2 балла ;
средний уровень нарушений — для воспроизведения звуков и движений ребенку необходима поддержка со стороны и значительные усилия – 3 балла ;
серьезные проблемы с подражанием — ребенок не предпринимает попыток имитировать акустические явления или физические действия даже при помощи взрослых – 4 балла .

3. Эмоциональный фон:

эмоциональный ответ в норме — эмоциональная реакция ребенка соответствует ситуации. Выражение лица, поза и поведение меняются в зависимости от происходящих событий – 1 балл ;
присутствуют незначительные нарушения — иногда проявление детских эмоций не связано с действительностью – 2 балла ;
эмоциональный фон подвержен нарушениям средней тяжести — детская реакция на ситуацию может быть задержана по времени, быть выражена слишком ярко или, наоборот, сдержанно. В некоторых случаях ребенок может смеяться без повода или не выражать каких-либо эмоций, соответствующих происходящим событиям – 3 балла ;
ребенок испытывает серьезные трудности в эмоциональном плане — детские ответы в большинстве случаев не отвечают ситуации. Настроение ребенка остается без изменений на протяжении длительного времени. Могут происходить обратные ситуации – ребенок начинает смеяться, плакать или выражать другие эмоции без видимых на то причин – 4 балла .

4. Контроль тела:

навыки соответствуют возрасту — ребенок хорошо и свободно двигается, движения обладают точностью и четкой координацией – 1 балл ;
нарушения в легкой стадии — ребенок может испытывать некоторую неловкость, часть его движений являются необычными – 2 балла ;
средний уровень отклонений — поведение ребенка может включать такие моменты как хождение на цыпочках, пощипывание тела, необычные движения пальцами, вычурные позы – 3 балла ;
ребенок испытывает внушительные трудности с владением своего тела — в детском поведении часто наблюдаются странные, несвойственные возрасту и ситуации движения, которые не прекращаются даже при попытках наложить на них запрет – 4 балла .

5. Игрушки и другие предметы в обиходе:

норма — ребенок играет с игрушками и использует другие предметы в соответствии с их предназначением – 1 балл ;
отклонения в небольшой степени — могут наблюдаться странности при игре или взаимодействии с другими вещами (например, ребенок может пробовать игрушки на вкус ) – 2 балла ;
проблемы средней тяжести — у ребенка могут возникать трудности с определением предназначения игрушек или предметов. Также он может уделять повышенное внимание отдельным частям куклы или машинки, сильно увлекаться деталями и необычно использовать игрушки – 3 балла ;
серьезные нарушения — ребенка трудно отвлечь от игры или, наоборот, призвать к этому занятию. Игрушки в большей степени используются странным, несоответствующим образом – 4 балла .

6. Приспособленность к изменениям:

реакция ребенка отвечает возрасту и ситуации — при смене условий ребенок не испытывает большого волнения – 1 балл ;
наблюдаются небольшие сложности — у ребенка существуют некоторые сложности с адаптацией. Так, при смене условий решаемой задачи малыш может продолжить поиски решения, используя первоначальные критерии – 2 балла ;
отклонения среднего уровня — при смене обстановки ребенок начинает активно противостоять этому, испытывает негативные эмоции – 3 балла ;
ответ на изменения в полной мере не соответствует норме — любые перемены ребенок воспринимает негативно, могут случаться истерики – 4 балла .

7. Визуальная оценка ситуации:

нормальные показатели — ребенок в полной мере использует зрение для знакомства и анализа новых людей, предметов – 1 балл ;
легкие нарушения — могут быть выявлены такие моменты как «взгляд в никуда», избегание зрительного контакта, повышенная заинтересованность зеркалами, источниками света – 2 балла ;
проблемы средней тяжести — ребенок может испытывать дискомфорт и избегать прямого взгляда, использовать необычный угол обзора, подносить предметы слишком близко к глазам. Для того чтобы ребенок посмотрел на предмет требуется несколько раз напомнить ему об этом – 3 балла ;
значительные проблемы с использованием зрения — ребенок предпринимает максимум усилий для того, чтобы исключить зрительный контакт. В большинстве случаев зрение используется необычным образом – 4 балла .

8. Звуковая реакция на действительность:

соответствие норме — реакция ребенка на звуковые раздражители и речь отвечает возрасту и обстановке – 1 балл ;
присутствуют небольшие расстройства — ребенок может не ответить на некоторые вопросы, или отреагировать на них с задержкой. В некоторых случаях может быть выявлена повышенная звуковая чувствительность – 2 балла ;
отклонения среднего уровня — реакция ребенка может быть разной на одинаковые звуковые явления. Иногда ответа не поступает даже после нескольких повторений. На некоторые обыкновенные звуки ребенок может возбужденно реагировать (закрывать уши, выказывать недовольство ) – 3 балла ;
звуковой ответ в полной мере не отвечает норме — в большинстве случаев реакция ребенка на звуки является нарушенной (недостаточной или избыточной ) – 4 балла .

9. Использование таких органов чувств как обоняние, осязание и вкус:

норма — в исследовании новых предметов и явлений ребенок использует все чувства в соответствии с возрастом. При болевых ощущениях проявляет реакцию, которая отвечает уровню боли – 1 балл ;
небольшие отклонения — иногда ребенок может испытывать сложности с тем, какие органы чувств следует задействовать (например, пробовать на вкус несъедобные предметы ). Испытывая боль, ребенок может выражать преувеличивать или преуменьшать ее значение – 2 балла ;
проблемы средней степени — ребенок может быть замечен в том, что нюхает, трогает, пробует на вкус людей, животных. Реакция на боль не соответствует действительности – 3 балла ;
серьезные нарушения — знакомство и изучение предметов в большей мере происходит необычными способами. Ребенок пробует на вкус игрушки, нюхает одежду, ощупывает людей. При возникновении болезненных ощущений он их игнорирует. В некоторых случаях может быть выявлена преувеличенная реакция на небольшой дискомфорт – 4 балла .

10. Страхи и реакция на стресс:

естественное реагирование на стресс и проявление страхов — поведенческая модель ребенка соответствует его возрасту и происходящим событиям – 1 балл ;
невыраженные расстройства — иногда ребенок может испугаться или перенервничать больше обычного в сравнении с поведением других детей в аналогичных ситуациях – 2 балла ;
нарушения средней тяжести — детская реакция в большинстве случаев не отвечает реальности – 3 балла ;
сильные отклонения — уровень страха не снижается, даже после того как ребенок несколько раз переживает схожие ситуации, при этом успокоить малыша достаточно сложно. Также может быть замечено полное отсутствие переживаний при обстоятельствах, которые других детей вынуждают беспокоиться – 4 балла .

11. Коммуникационные способности:

норма — ребенок общается с окружением в соответствии с характерными для его возраста возможностями – 1 балл ;
легкое отклонение — может быть выявлена небольшая задержка речи. Иногда заменяются местоимения, используются необычные слова – 2 балла ;
расстройства среднего уровня — ребенок задает большое количество вопросов, может выражать озабоченность определенными темами. Иногда речь может отсутствовать или содержать бессмысленные выражения – 3 балла ;
серьезные нарушения вербальной коммуникации — речь со смыслом почти отсутствует. Часто в общении ребенок использует странные звуки, подражает животным, имитирует транспорт – 4 балла .

12. Навыки невербального общения:

норма — ребенок в полной мере использует все возможности невербальной коммуникации – 1 балл ;
небольшие нарушения — в некоторых случаях ребенок может испытывать трудности с тем, чтобы обозначить свои желания или потребности жестами – 2 балла ;
отклонения средней степени — в основном, ребенку сложно объяснить без слов то, что он хочет – 3 балла ;
серьезные расстройства — ребенку сложно понять жесты и выражение лица других людей. В своей жестикуляции он использует только необычные движения, которым не свойственно очевидное значение – 4 балла .

13. Физическая активность:

норма — ребенок ведет себя так же, как и его сверстники – 1 балл ;
небольшие отклонения от нормы — детская активность может быть немного выше или ниже нормы, что причиняет деятельности ребенка некоторые сложности – 2 балла ;
средняя степень нарушений — поведение ребенка не соответствует ситуации. Например, при отходе ко сну он отличается повышенной активностью, а в течение дня пребывает в сонном состоянии – 3 балла ;
анормальная активность — ребенок редко пребывает в нормальном состоянии, в большинстве случаев проявляя чрезмерную пассивность или активность – 4 балла .

14. Интеллект:

развитие ребенка отвечает норме — детское развитие сбалансировано и не отличается необычными навыками – 1 балл ;
нарушения легкой степени — ребенок обладает стандартными навыками, в некоторых ситуациях его сообразительность ниже, чем у сверстников – 2 балла ;
отклонения среднего типа — в большинстве случаев ребенок не так сообразителен, но в некоторых сферах его навыки соответствуют норме – 3 балла ;
серьезные проблемы в интеллектуальном развитии — детская сообразительность ниже общепринятых значений, но существуют области, в которых ребенок разбирается гораздо лучше своих одногодок – 4 балла .

15. Общее впечатление:

норма — внешне ребенок не проявляет признаков заболевания – 1 балл ;
легкое проявление аутизма — при некоторых обстоятельствах ребенок демонстрирует симптомы болезни – 2 балла ;
средний уровень — ребенок манифестирует ряд признаков аутизма – 3 балла ;
тяжелый аутизм — ребенок показывает обширный перечень проявлений данной патологии – 4 балла .

Подсчет результатов
Проставив напротив каждого подраздела оценку, которая соответствует поведению ребенка, следует суммировать баллы.

Критериями определения состояния ребенка являются:

количество баллов от 15 до 30 – аутизма нет;
количество баллов от 30 до 36 – вероятно проявление заболевания в легкой и средней степени (синдром Аспергера );
количество баллов от 36 до 60 – есть риск того, что ребенок болен тяжелым аутизмом.

Тест ASSQ для диагностирования детей от 6 до 16 лет

Данный метод тестирования предназначен для определения склонности к аутизму и может быть использован родителями в домашних условиях.
Каждый вопрос в тесте предполагает три варианта ответов — «нет», «отчасти» и «да». Первый вариант ответа отмечается нулевым значением, ответ «отчасти» подразумевает 1 балл, ответ «да» — 2 балла.

Вопросами теста ASSQ являются:

Можно ли использовать в описании ребенка такие выражения как «старомодный» или «не по годам умный»?
Называют ли сверстники ребенка «чокнутым или эксцентричным профессором»?
Можно ли сказать о ребенке, что он пребывает в собственном мире с необычными правилами и интересами?
Собирает (или запоминает ) ли ребенок данные и факты по отдельным темам, недостаточно или совсем при этом в них не разбираясь?
Случалось ли буквальное восприятие сказанных в переносном смысле фраз?
Использует ли ребенок необычный стиль общения (старомодный, вычурный, витиеватый )?
Был ли замечен ребенок в том, что придумывает собственные речевые выражения и слова?
Можно ли назвать голос ребенка необычным?
Использует ли ребенок в вербальной коммуникации такие приемы как визг, хрюканье, сопение, крик?
Было ли отмечено выраженное преуспевание ребенка в одних областях и сильное отставание в других сферах?
Можно ли сказать о ребенке, что он хорошо пользуется речью, но при этом не принимает во внимание интересы других людей и правила нахождения в социуме?
Верно ли утверждение о том, что ребенок испытывает затруднение с пониманием чужих эмоций?
Свойственны ли ребенку наивные и смущающие остальных людей высказывания и замечания?
Является ли аномальным тип визуального контакта?
Ребенок испытывает желание, но не может строить отношения со сверстниками?
Пребывание с другими детьми возможно только на его условиях?
Ребенок не имеет лучшего друга?
Можно ли сказать, что в действиях ребенка не хватает здравого смысла?
Наблюдаются ли сложности при командной игре?
Были ли отмечены неловкие движения и неуклюжие жесты?
Случались ли у ребенка непроизвольные движения телом, лицом?
Возникают ли сложности при выполнении повседневных обязанностей, в виду посещающих ребенка навязчивых мыслей?
Обладает ли ребенок приверженностью к порядку по особым правилам?
Отмечена ли у ребенка особая привязанность к предметам?
Подвергается ли травке ребенок со стороны сверстников?
Использует ли ребенок необычные мимические движения?
Были ли замечены у ребенка странные движения руками или другими частями тела?

Интерпретация полученных данных
Если общая сумма баллов не превышает 19, итог теста считается нормальным. При значении, которое варьирует от 19 до 22 – вероятность аутизма является повышенной, свыше 22 – высокой.

Когда необходимо обратиться к врачу детскому психиатру?

К врачу необходимо обращаться при первых же подозрениях на элементы аутизма у ребенка. Специалист, прежде чем протестировать ребенка, наблюдает за его поведением. Нередко диагноз аутизма не составляет затруднений (присутствуют стереотипии, отсутствует контакт с окружением ). В то же время постановка диагноза требует тщательного сбора истории болезни ребенка. Врача привлекают детали о том, как рос и развивался ребенок в первые месяцы жизни, когда появились первые беспокойства матери и с чем они связаны.

Чаще всего перед приходом к детскому психиатру или психологу родители уже посещали врачей, подозревая ребенка в глухоте или немоте. Врач уточняет, когда ребенок перестал говорить и чем это было вызвано. Отличием мутизма (отсутствие речи ) при аутизме от другой патологии является то, что при аутизме изначально ребенок начинает говорить. Некоторые дети начинают говорить даже раньше, чем их сверстники. Далее врач спрашивает о поведении ребенка дома и в детском саду, о его контактах с другими детьми.

Параллельно проводится наблюдение за пациентом — как ребенок ведет себя на приеме у врача, как ориентируется в разговоре, смотрит ли в глаза. На отсутствие контакта может указывать тот факт, что ребенок не дает предметы в руки, а бросает их на пол. Гиперактивное, стереотипное поведение говорит в пользу аутизма. Если ребенок говорит, то обращается внимание на его речь — есть ли в ней повторения слов (эхолалии ), преобладает ли монотонность или, наоборот, вычурность.

Способами выявления симптомов, свидетельствующих в пользу аутизма, являются:

наблюдение за ребенком в социуме;
анализ навыков невербальной и вербальной коммуникации;
изучение интересов ребенка, особенностей его поведения;
проведение тестов и анализ полученных результатов.

Отклонения в поведении видоизменяются с возрастом, поэтому возрастной фактор следует учитывать при анализе детского поведения и особенностей его развития.

Взаимоотношения ребенка с окружающим миром

Социальные нарушения у детей с аутизмом могут проявляться с первых месяцев жизни. Аутисты со стороны выглядят более спокойными, нетребовательными и замкнутыми по сравнению со своими сверстниками. Находясь в обществе чужих или малознакомых людей они испытывают сильный дискомфорт, который по мере взросления перестает в тревогу. Если человек со стороны пытается навязать свое общение или внимание, ребенок может убежать, заплакать.

Признаками, по которым можно определить наличие данного заболевания у ребенка с рождения до трех лет, являются:

отсутствие желания идти на контакт с матерью и другими близкими людьми;
сильная (примитивная ) привязанность к кому-нибудь из членов семьи (ребенок не проявляет обожание, но при разлуке у него может начаться истерика, подняться температура );
нежелание находиться на руках у матери;
отсутствие предвосхищающей позы при приближении матери;
выражение дискомфорта при попытке установить с ребенком зрительный контакт;
отсутствие интереса к происходящим вокруг событиям;
демонстрация сопротивления при попытке приласкать ребенка.

Проблемы с построением отношений с окружающим миром остаются и в более позднем возрасте. Неумение понимать мотивы и поступки других людей делает аутистов плохими собеседниками. Для того чтобы снизить уровень своих переживаний по этому поводу такие дети предпочитают уединение.

К симптомам, которые указывают на аутизм у детей в возрасте с 3 до 15 лет, относятся:

неспособность завязывать дружеские отношения;
демонстрация отстраненности от окружающих (которая иногда может сменяться возникновением сильной привязанности к одному человеку или узкому кругу лиц );
отсутствие желания идти на контакт по собственной инициативе;
затрудненное понимание эмоций, поступков других людей;
сложные отношения со сверстниками (травля со стороны других детей, использование по отношению к ребенку обидных кличек );
неумение принимать участие в командных играх.

Навыки вербальной и невербальной коммуникации при аутизме

Дети с данным заболеванием начинают разговаривать значительно позже своих сверстников. Впоследствии речь таких больных отличается уменьшенным количеством согласных букв, изобилует механическим повторением одних и тех же фраз, которые не имеют отношения к разговору.

Отклонениями речевого и неречевого общения у детей в возрасте от 1 месяца до 3 лет с данными заболеванием являются:

отсутствие попыток взаимодействия с окружающим миром при помощи жестов и мимики;
отсутствие лепета в возрасте до года;
неиспользование в разговоре до полутора лет единичных слов;
неумение строить полноценные осмысленные предложения в возрасте до 2 лет;
отсутствие указательного жеста;
слабая жестикуляция;
неумение выразить без слов свои желания.

Коммуникативными нарушениями, которые могут указывать на аутизм у ребенка, чей возраст превышает 3 года, являются:

патологии речи (неуместное использование метафор, перестановка местоимений );
использование в разговоре визга, крика;
применение слов и фраз, не подходящих по смыслу;
странная мимика или полное ее отсутствие;
отсутствующий, устремленный в «никуда» взгляд;
слабое понимание метафор и речевых выражений, сказанных в переносном смысле;
придумывание собственных слов;
необычные жесты, которые не имеют очевидного значения.

Интересы, привычки, поведенческие особенности ребенка с аутизмом

Дети с аутизмом с трудом понимают правила игры с такими понятными для их сверстников игрушками как, например, машинка или кукла. Так, аутист может не катать игрушечный автомобиль, а крутить его колесо. Больному ребенку сложно заменять одни предметы другими или использовать в игре вымышленные образы, так как слабо развитые абстрактное мышление и воображение являются одними из симптомов этой болезни. Отличительной чертой данного заболевания являются нарушения в использовании органов зрения, слуха, вкуса.

Отклонениями в поведении ребенка в возрасте до 3 лет, которые свидетельствуют о заболевании, являются:

концентрация при игре не на игрушке, а на отдельных ее деталях;
трудности с определением предназначения предметов;
плохая координация движений;
повышенная чувствительность к звуковым раздражителям (сильный плач из-за звука работающего телевизора );
отсутствие реакции на обращение по имени, просьбы родителей (иногда создается впечатление, что ребенок имеет проблемы со слухом );
изучение предметов необычным образом – использование не по предназначению органов чувств (ребенок может нюхать или пробовать на вкус игрушки );
использование необычного угла обзора (ребенок близко к глазам подносит предметы или смотрит на них склонив на бок голову );
стереотипные движения (махи руками, покачивание телом, вращение головой );
нестандартное (недостаточное или избыточное ) реагирование на стресс, боль;
проблемы со сном.

Дети с аутизмом в более старшем возрасте сохраняют свойственную этому заболеванию симптоматику, а также по мере развития и взросления проявляют другие признаки. Одной из особенностей страдающих аутизмом детей является необходимость в определенной системе. К примеру, ребенок может настаивать на прогулке по составленному им маршруту и не менять его на протяжении нескольких лет. При попытках внести изменения в установленные им правила аутист может активно выражать недовольство и проявлять агрессию.

Симптомами аутизма у больных, чей возраст варьирует в диапазоне от 3 до 15 лет, являются:

сопротивление переменам, склонность к однообразию;
неспособность переключаться с одного вида деятельности на другой;
агрессия по отношению к самому себе (по данным одного исследования, порядка 30 процентов детей с аутизмом кусают себя, щипают и причиняют другие виды болевых ощущений );
плохая концентрация внимания;
повышенная избирательность в выборе блюд (что в двух третях случаев вызывает проблемы с пищеварением );
узко обособленные навыки (запоминание не имеющих значения фактов, увлечение темами и занятиями, которые несвойственны возрасту );
слабо развитое воображение.

Тесты, позволяющие определить аутизм, и анализ их результатов

В зависимости от возраста родители могут использовать специальные тесты, которые помогут определить наличие у ребенка этой патологии.

Тестами для определения аутизма, являются:

M-CHAT тест для детей в возрасте от 16 до 30 месяцев;
рейтинговая шкала аутизма CARS для детей от 2 до 4 лет;
тест ASSQ для детей от 6 до 16 лет.

Результаты любого из приведенных тестов не являются основанием для вынесения окончательного диагноза, но представляют собой действенный повод обратиться к специалистам.

Расшифровка результатов M-CHAT
Для прохождения этого теста, родителям предлагается ответить на 23 вопроса. Ответы, полученные на базе наблюдений за ребенком, следует сравнить с вариантами, которые свидетельствуют в пользу аутизма. При выявлении трех соответствий необходимо показать малыша врачу. Особое внимание следует уделить критическим пунктам. В случае, если поведение ребенка отвечает двум из них, требуется консультация специалиста по данному заболеванию.

Интерпретация шкалы аутизма CARS
Шкала аутизма CARS представляет собой объемное исследование, которое состоит из 15 разделов, затрагивающих все области жизни и развития ребенка. Каждый пункт предполагает 4 ответа с соответствующими баллами. В случае, если родители не могут с твердой уверенностью выбрать предлагаемые варианты, они могут остановиться на промежуточном значении. Для полноты картины необходимы наблюдения, предоставленные теми людьми, которые окружают ребенка вне дома (воспитатели, педагоги, соседи ). Просуммировав баллы по каждому пункту следует сравнить общую сумму с данными, которые приводятся в тесте.

Правилами определения итогового результата диагностики по шкале CARS являются:

если общая сумма варьирует в диапазоне от 15 до 30 баллов – аутизмом ребенок не страдает;
количество баллов колеблется от 30 до 36 – присутствует вероятность того, что ребенок болен (аутизм легкой или средней степени );
значение баллов превышает 36 – велик риск того, что у ребенка тяжелый аутизм.

Результаты тестирования при помощи ASSQ
Скрининговый тест ASSQ состоит из 27 вопросов, на каждый из которых предлагается 3 типа ответа («нет», «иногда», «да» ) с соответствующим присуждением по 0, 1 и 2 баллов. В случае, если результаты тестирования не превышают значения 19 – поводов для беспокойства нет. При сумме от 19 до 22 родителям следует обратиться к врачу, так как присутствует средняя вероятность заболевания. Когда итог исследования превышает отметку 22 балла, риск заболевания считается высоким.

Профессиональная помощь врача заключается не только в медикаментозной коррекции поведенческих расстройств. В первую очередь, это специальные обучающие программы для детей-аутистов. Самыми популярными программами в мире являются программа ABA и Floor Time (игровое время ). ABA включает множество других программ, которые направлены на поэтапное осваивание мира. Считается, что результаты обучения дают о себе знать, если время обучения составляют не менее 40 часов в неделю. Вторая программа использует интересы ребенка для установления с ним контакта. При этом учитываются даже «патологические» увлечения, например, пересыпания песка или мозаики. Преимуществом этой программы является то, что ею может овладеть любой родитель.

Лечение аутизма также сводится к посещениям логопеда, дефектолога и психолога. Поведенческие расстройства, стереотипии, страхи корректируются психиатром и психотерапевтом. В целом лечение аутизма является многогранным и направляется на те области развития, которые страдают. Чем раньше было предпринято обращение к врачу, тем эффективнее будет лечение. Считается, что наиболее эффективно предпринять лечение до 3 лет.